машина Гэтсби попала в поле их зрения в этот мрачный для них выходной день. Когда мы проезжали остров Блэкуэлл, нас обогнал лимузин, которым управлял белый шофер, а в салоне сидели три модно одетых негра: два парня и девушка. Я громко рассмеялся, когда желтки их белых глазных яблок медленно и надменно переместились в нашу сторону – в сторону своих конкурентов.
«Что угодно возможно сейчас, когда мы перелетели через этот мост, – подумал я про себя, – все абсолютно…».
И даже Гэтсби возможен, и это не вызовет какого-либо особенного удивления.
Ревущий полдень. В хорошо проветриваемом подвальчике на Сорок второй улице меня уже ждал Гэтсби на обед. Моргая ослепленными от залитой ярким солнечным светом улицы глазами, я различил его темный профиль в передней и увидел, что он с кем-то беседует.
– Мистер Каррауэй, это мой друг мистер Вольфсхайм.
Маленький, с приплюснутым носом еврей поднял свою большую голову и навел на меня два своих густых пучка волос, колосящихся в обеих его ноздрях. Через мгновение из полутьмы показались его маленькие глазки.
– И я посмотрел ему в глаза, – сказал мистер Вольфсхайм, усердно пожимая мне руку. – И что, как вы думаете, я сделал?
– Что же? – спросил я вежливо.
Но этот вопрос, очевидно, был адресован не мне, потому что он бросил мою руку и покрыл Гэтсби своим выразительным носом.
– Я вручил деньги первому встречному и сказал ему: «Не давай этому ни пенса, пока он не закроет рот». И он тут же закрыл свой рот.
Гэтсби взял каждого из нас за руку и повел в зал ресторана, и мистер Вольфсхайм проглотил новую фразу, которую начинал говорить, и тут же погрузился в сомнамбулическую задумчивость.
– Виски с содовой и льдом? – спросил метрдотель.
– Миленький здесь ресторанчик, – сказал мистер Вольфсхайм, глядя на пресвитерианских нимф на потолке. – Но мне больше нравится тот, что напротив!
– Да, виски с содовой и льдом, – согласился Гэтсби, потом в сторону мистера Вольфсхайма:
– Там очень жарко.
– Да, там жарко и тесно, – сказал мистер Вольфсхайм, – зато сколько воспоминаний!
– Что за ресторан? – спросил я.
– Старый Метрополь.
– Старый Метрополь, – грустно растягивая слова, сказал задумчиво мистер Вольфсхайм. – Полный лиц, уже умерших и ушедших. Полный врагов, теперь уже исчезнувших навсегда. Никогда не забуду, сколько буду жить, ту ночь, когда там убили Рози Розенталя. Нас было шестеро за столом, и Рози много ел и пил всю ночь. Уже перед самым утром официант с веселым видом подошел к нему и сказал, что кто-то хочет поговорить с ним на улице. – Хорошо, – говорит Рози и начинает вставать, а я тяну его за руку, чтоб он сел на свой стул.
– Пусть эти негодяи сами войдут сюда, если они хотят тебя, Рози, но ты не выходи; прошу тебя, помоги мне, выйди из этой комнаты.
– Было
