к примеру, Эмили. Эмили могла показаться назойливой и любопытной, она любила командовать и всегда оставляла за собой последнее слово, но Майк чувствовал в ней искренний интерес и неподдельную теплоту.
Майк был готов отдать голову на отсечение, что в Джесси не было жестокости. Он излучал совершенно другие эмоции. Майк вспомнил, как Джесси резко сбросил со своего плеча руку Стэна, как он смеялся над толстым Чедом, Джесси не принадлежал к компании Стэна, несмотря на то, что проводил с ними время. Майк долго колебался, чтобы найти определение тем волнам, которые исходили от Джесси, и наконец, понял. Это была боль.
Эмили дружески ткнула его в плечо кулаком, чтобы вернуть к разговору. Майк решил задать последний вопрос:
– Когда исчезла мать Джесси?
– Примерно десять лет назад.
*
Профессор Аткинсон, обводя аудиторию маленькими умными глазками, остро сверкающими за стеклами очков, демонстрировал слайды различных костей.
– Что перед вами?
Невыспавшаяся аудитория отвечала застенчивым молчанием.
– Подсказываю, – не сдавался профессор. Он вскинул вверх правую руку.
– Лучевая кость? – несмело предположил кто-то.
– Правильно! – обрадовался Аткинсон, – А это что?
На экране появился следующий слайд.
– Тазовые кости, – раздались сразу несколько голосов.
Майк, между тем, рассеянно рисуя кружочки со стрелочками на последней странице конспекта по анатомии, пытался соединить вместе кусочки информации, которые ему удалось собрать об исчезновении миссис Хаггард, матери Джесси. Николь Хаггард, жена полицейского, не вписывалась в схему с убитыми девушками. Она не училась в университете, как две другие. Первые два случая произошли осенью, а миссис Хаггард пропала без вести весной следующего года. И все же Майк не хотел отказываться от этой идеи. Из задумчивости его вывело воцарившееся в аудитории молчание.
– Не знаете, что это за кость? – настойчиво спрашивал Аткинсон, – Никаких предположений? Совсем, совсем никаких?
Лысина профессора блестела в свете ламп. Майк перевел взгляд на экран. Кость была странной формы. Майк готов был поклясться, что он прежде не видел ничего подобного в анатомическом атласе.
– Перед вами – baculum, кость пениса, – объявил профессор торжествующим голосом.
По аудитории пронеслась волна смеха. Студенты, наконец, проснулись.
– Это енот, – невозмутимо продолжал профессор под аккомпанемент усиливающегося смеха, – Человек, увы, не имеет подобного приспособления.
Кто-то взвизгнул.
– Для девушки в пятом ряду это новость? – Аткинсон перевел взгляд на экран, – Четыре дюйма, примерно десять сантиметров.
Смех усилился.
– Молодые люди с третьего ряда впечатлены размером? – хитро прищурился профессор.
*
Майк
