к людям. С тех пор он больше не появляется среди людей, но пророчество говорит, что второе пришествие когда-нибудь случится, и убитый бог принесёт уже не мир, но меч.
– Какие же мы сволочи, – пожаловался король своему казначею, разливающему очередную бутылку. – А я самая большая сволочь.
Тот никак не соглашался:
– Я ещё сволочей… сволочивей… сволочистей. Причём, старая сволочь.
– Старый, а не старая, – старательно выговаривая слова поправил маршал кавалерии. – Ты же не дама, чтобы говорить о себе в женском роде. Вроде… вроде как не дама?
– Нет, не дама, – помотал головой казначей. – Но я украл у покойного батюшки Его Величества восемь золотых рандов.
– Но отдал десять?
– Но украл!
– Не считается, – маршал стукнул кулаком по столу. – Если с отдачей, то не считается. Слушай, а давай я у тебя украду полторы сотни рандов? После победы отдам сто шестьдесят.
– После победы воровством не считается, – согласился с маршалом казначей. – Но денег не дам.
– Почему?
– Потому что я сволочь, и у меня душа болит. Слышите, как она стонет?
Все дружно замолчали и прислушались. Король для верности поковырял пальцем в ухе:
– Да не стонет она. Воет жутко, как жёны барона Вилля после встречи с его собаками.
– Вот вспомните же на ночь глядя, Ваше Величество, – вздрогнул казначей. – Теперь и мне вот чудится…
Историю барона Бааскера Вилля, затравившего собаками поочерёдно восемь жён и закончившего жизнь на виселице, знали во всех человеческих королевствах. Поговаривают, что каждое полнолуние покойные баронессы возвращаются с того света в образе огромных трёхголовых сук со светящимися пастями, и охотятся на мужчин, разрывая их на мелкие кусочки. Впрочем, есть мнение, что труп остаётся целым, не разорванным, но лишается одного важного органа, упоминание о котором считается неприличным. Существует и третье мнение, являющееся дополнением ко второму – труп как раз и образуется в процессе лишения… э-э-э… именно так, да, причём живьём.
В любом случае, на ночь такие рассказы слушать не стоит даже в компании с несколькими бутылками вина прошлогоднего урожая. Так оно спокойней.
– Это точно твоя душа? – старый маршал упёр тяжёлый, но мутный взгляд в казначея. – Ты же хомяк подвальный, откуда рычание? Ага, и мяуканье тоже.
– Там! – король прислушался и уверенно ткнул пальцем куда-то в сторону дверей. – Кто-то стучит.
– Закуску принесли, – предположил казначей. – Баранину на рёбрышках.
– Да что тут закусывать? – возмутился граф, и пальцем пересчитал оставшиеся полными бутылки. – Восемь штук всего. Это ещё вина принесли.
– Я открою? – казначей вопросительно посмотрел на Его Величество. – Вдруг и правда вино?
– Сиди, я сам, – маршал Вольф со скрипом поднялся со стула, и пошёл открывать
