балу – самое обыденное дело.
Софи усмехнулась. Если он решил, что она представительница великосветского общества, которая только тем и занимается, что посещает всевозможные балы и вечера, значит, она в совершенстве играет свою роль.
Коснувшись пальцем уголка ее рта, он прошептал:
– Вы по-прежнему улыбаетесь.
– Мне нравится улыбаться.
Обняв ее рукой за талию, он притянул ее к себе. Расстояние между ними по-прежнему оставалось значительным, но от ее близости у него перехватило дыхание.
– А мне нравится смотреть, как вы улыбаетесь, – прошептал он, и что-то в его голосе заставило Софи поверить в то, что он говорит совершенно искренне, что она для него не просто женщина, которую ему вдруг пришло в голову завоевать, а нечто большее.
Однако ответить она не успела. Из холла вдруг донесся недовольный мужской голос:
– Так вот ты где!
Сердце Софи замерло в груди. Все! Конец! Сейчас ее выкинут на улицу, а завтра наверняка отправят в тюрьму за то, что она украла у Араминты туфли и…
В этот момент мужчина подошел к ее таинственному незнакомцу и тем же недовольным голосом продолжал:
– Мама тебя обыскалась. Ты улизнул от Пенелопы, и мне пришлось за тебя отдуваться.
– Мне ужасно жаль, – проговорил джентльмен.
Похоже, его извинение не произвело на разгневанного мужчину никакого впечатления, поскольку он нахмурился еще сильнее и сказал:
– Если ты задумал сбежать с бала, оставив меня на милость этих чертовых дебютанток, я тебе этого никогда не прощу. До самой смерти буду тебе мстить, так и знай!
– Я буду только рад, – усмехнулся ее джентльмен.
– Ладно, можешь меня поблагодарить. Перед Пенелопой я загладил твою вину, – проворчал второй джентльмен. – Тебе повезло, что я оказался рядом. Когда ты отвернулся от бедняжки и пошел прочь, у нее был такой вид, будто от отчаяния у нее разорвется сердце.
К удивлению Софи, ее джентльмен слегка покраснел.
– Существуют вещи, которых, боюсь, не избежать.
Софи перевела взгляд с одного мужчины на другого. Хотя на обоих были полумаски, было очевидно, что они братья. И внезапно Софи осенило: да ведь это же братья Бриджертон! Это наверняка их дом и…
Боже правый, а она-то вела себя как последняя идиотка, спросив, как они попадут на хозяйскую террасу!
Но который из братьев тот, что пригласил ее туда? Бенедикт! Это должен быть Бенедикт. Софи мысленно поблагодарила леди Уистлдаун за то, что та целую колонку посвятила описанию братьев Бриджертон. Бенедикт, насколько она помнила, самый высокий из них.
Мужчина, заставивший ее сердце так затрепетать, возвышался на добрый десяток дюймов над своим братом, пристально – Софи внезапно это ощутила – ее разглядывавшим.
– Теперь я понимаю, почему ты сбежал из зала, – заметил Колин («А это наверняка Колин, – лихорадочно подумала
