пальцев, Берта осталась ни с чем. Если не считать потенциальное обвинение в коррупции, конечно. Довольный полковник откинулся в кресле.
– Думаю, что смогу вам помочь.
– Вы защитите моих девочек?
– Конечно! Я же ваш комендант! Вы в надёжных руках!
Берта сделала ещё один рывок, но Бирке оказался ловчее, успел убрать улику.
Хозяйке борделя пришлось притвориться, будто всё это было шуткой. Она улыбнулась и сказала, что будет ждать коменданта в любой момент. С нетерпением.
Чем хорош штаб, так это часовыми. Перед каждым Берта останавливалась со словами «боже, какая фактура». Каждому совала в карман визитку клуба и говорила:
– Вы – мой личный гость! Жду вас, рыцарь!
И смотрела так, будто этот часовой – единственный и неповторимый. Бродила по штабу, пока визитки не закончились.
Герда казалась темноватой даже с точки зрения модернизма. Бено трижды обошёл девушку, изучая её взглядом опытного коннозаводчика.
– Отличная мускулатура, осанка, некрупные суставы, – говорил он. – Выразительность, харизма. Но вот масть! Скажите, нельзя ли вас как-то перекрасить? Я не представляю, отчего валькирия могла бы так потемнеть.
Герда ничуть не смутилась. Она сказала:
– К твоему сведению, древние люди были чёрными! Белые возникли позже, как тупиковая ветвь эволюции! И один из отростков я сейчас намерена отсечь!
Чёрной молнии подобна, Герда бросилась на дирижёра, но убить не успела. Невесть откуда выскочил садовник Тони, расцепил клубок любителей искусства.
– Пусти! – сердилась Герда.
– Как продюсер, я должен следить за всеобщей дружбой. Что натворил дирижёр?
– Он хотел меня перекрасить!
– Бено, это невежливо. В опере есть роли для чёрных красавиц?
Бено не обиделся на Герду. У него большой опыт репетиций в разных театрах. Царапина на щеке и оторванный рукав – небольшая плата за творческий консенсус.
– У нас в основном валькирии. Их зовут Швертлейта, Хельтвига, Россвейса, Вальтраута и Зигрун. Есть ещё Брунгильда, но её будет петь Паола.
– Указания на цвет кожи есть?
– Вообще-то нет.
– Прекрасно. Только имена дурацкие. Сплошной какой-то хенде хох, – сказал Тони. – И даже лучше, если одна валькирия будет беленькая, а другая чёрненькая. А Матильда будет рыженькой. Зритель любит разнообразие!
– Пусть попросит прощения! – потребовала Герда.
– За что? – не понял Бено.
Тони дал дирижёру лёгкий подзатыльник:
– Не видишь, женщине грустно. Проси прощения!
– Мне не за что извиняться!
– Не капризничай!
Ещё подзатыльник.
– Я не помню, как её зовут!
– Это неважно, продолжай.
– Простите меня, пожалуйста!
– Скажи, что это было в последний раз! – не унимался Тони.
– Да.
