платья, – снова напомнила Настя. – Можешь кое-что взять у меня.
Дочь носила джинсы, короткие юбки, майки с портретами певцов, куртки и ботинки вроде армейских. Хороша будет Лена в подобных нарядах!
– Никакой самодеятельности, – велела Алла. – Ты должна оформить себя у настоящего стилиста и визажиста.
– У кого? – переспросила Лена.
Алла и Настя дружно закатили глаза к потолку, поражаясь отсталости Лены.
– Кутюрье мы, пожалуй, не потянем, – задумчиво сказала Настя. – Зато визажист под боком.
Она имела в виду салон, который открылся на месте бывшей парикмахерской, прямо напротив их дома. «Визажист Сидоркин. Комплексный дизайн внешности» – гласила вывеска.
– А сколько дизайн стоит? – настороженно спросила Лена.
– Не дороже семейного счастья, – отрезала Алла.
– Жертвую, – вдруг сказала Настя, – сто долларов. Мне бабушка на косуху подарила.
Лена решила, что речь идет о неизвестном ей животном, которое дочь собирается притащить в дом. Оказалось, что косуха – это кожаная куртка со множеством застёжек-молний.
– Ну, хорошо, – сдалась она, – на днях зайду в салон.
– Завтра! – в один голос воскликнули подруга и дочь.
Но Лена еще несколько дней терзалась сомнениями, внутренне металась между необходимостью коренным образом улучшить свою внешность и разбазариванием семейного бюджета. Володя не появлялся, и Лена поддалась объединенному напору Аллы и Насти.
Китайская ножка
Визажист Сидоркин, щупленький и молоденький, как допризывник, был одет во всё черное: шелковая черная рубашка с воланами на воротнике и на манжетах, резиново обтягивающие черные брючки, заправленные в черные лакированные сапожки. Только яркие рыжие волосы выделялись в его облике, но и в них одна прядь была выкрашена в траурный цвет.
«Из себя он сделал служителя похоронной команды, – подумала Лена, – а что будет со мной?»
Сидоркин привел ее в кабинет, уставленный деревянными болванками голов с париками, усадил в мягкое кресло, сам сел напротив и представился:
– Зовите меня Филиппом.
Он предложил Лене кофе, конфеты, сигареты. От последних она отказалась.
– Посмотрите пока журналы, – сказал Сидоркин.
Лена переворачивала страницы, но ничего не запоминала в облике заморских див. Она обжигалась напитком и глотала, не разжевывая, конфеты.
Филипп Сидоркин, скрестив руки на груди, внимательно рассматривал ее, потом встал и обошел вокруг. Лена не знала, поворачивать голову за ним или нет.
– Пройдитесь, – велел Сидоркин.
– Куда? – не поняла Лена.
– Здесь, по комнате. – Сидоркин изящно махнул кистью руки.
Лена маршировала на каменных ногах с чашкой кофе в руках, из которой неловко плеснула себе на платье.
– Садитесь, –
