Старался делать все максимально тихо, передвигаясь вдоль бетонного основания дома, чтобы минимизировать треск сухих веток под ногами. Проходя примерно по полдома, я останавливался под балконами, и оглядывал окружающий меня с трех сторон двор, заглядывал в глазницы домов, чтобы исключить наблюдение и возможное обнаружение.
Через несколько минут я был уже на другой стороне двора. Дальше мне нужно было двигаться вглубь микрорайона, поэтому больших улиц, которые мне приходилось бы перебегать, не было. Но внутренние пространства между домами стали просторнее, и строений внутри микрорайона было больше, что создавало дополнительную сложность: приходилось постоянно оглядывать все вокруг.
Двор, в который я вошел, был еще больше предыдущего, а между домами когда-то было разбито небольшое футбольное поле. Оно давно поросло травой, однако легко угадывалось по двум проржавевшим воротам на расстоянии тридцати метров друг от друга, а также по более светлому цвету покрытия, проглядывающего сквозь траву – это был песок.
Этот город уже больше никого не ждал: не ждал юных футболистов, пинающих потертый мяч, не ждал празднования дня города. Не ждал ничего. Теперь он был посвящен исключительно самому себе. И, наверное, он это заслужил: время только для себя. После всего, что здесь произошло.
Тень от тополей мозаикой из листьев падала на землю. Летний зной не стихал. Горячий воздух будто замер на одном месте. Двигаясь по тому же принципу, что и в предыдущем дворе, я миновал очередной пролет между домами. Проходя вдоль серых пятиэтажек с выбитыми окнами, я представлял, как на придомовой территории, на разбитых жителями садиках, росли розы. «Город роз», как его иногда называли. Представлял, как все эти цветы поливали пожилые люди, живущие с видом на…
Мой взгляд зацепился за освещаемый солнцем участок в десяти метрах от меня. Там, среди травы и мха, лежала смятая пластиковая бутылка объемом примерно литр. Крышка плотно закручена. Хорошо. Если она не прохудилась, нужно брать.
Я сошел с бетонного основания и двинулся к освещаемому солнцем участку. Поднял бутылку. Она была сплющена, будто на нее наехал автомобиль. Я отвернул крышку. По инерции, принюхался к бутылке. Запаха нет. Начал расправлять бутылку с согнутых краев. Аккуратно, чтобы она не треснула, но вместе с этим прикладывая достаточно силы, чтобы расправить ее. Бутылка захрустела у меня в руках, я перебрал пальцами, обхватив бутылку чуть ниже, повторил действие. С хрустом она стала расправляться. Каждый раз, когда бутылка издавала громкий (как мне казалось), звук, я пристально оглядывался. Через минуту у меня в руках была более-менее расправленная емкость.
Я повернул поясную сумку, раскрыл большой отдел и положил в него бутылку, расположив ее боком. Длины сумки хватило, чтобы бутылка вошла в нее, но в расправленном виде она туда уже не помещалась. Снова отвернул крышку, слегка сжал ее и, когда она стала тоньше, убрал бутылку в сумку и застегнул большой отдел.
Макушка
