обреченными на самое жалкое прозябание. Даже среди суровых к самим себе и беспощадных ко всем остальным воинам, сыновья Зубра выделялись своей жестокостью и кровожадностью. Смутное недовольство и злоба появились среди людей – это было первым проблеском сознания общности интересов массы людей перед лицом опасности, угрожающей всем вместе и каждому в отдельности.
Хотя большинство соплеменников осуждало Мелика за излишнюю мягкость и кротость, у него было немало приверженцев. Незлобивость такого могучего воина привлекала к нему сердца тех, кого природа обделила силой.
Мелик, как и Енох, не уважал Вепря за жестокость и считал, что злость – это признак слабости, однако союз косматых братьев казался непобедимым. Если один из них жаждал чьей-либо крови, двое других не успокаивались, пока враг оставался жив. Всякий, объявивший им войну, должен был погибнуть сам или обязан был уничтожить их. Енох мечтал о союзе с косматыми братьями, но его попытки натыкались на глухую стену недоверия.
Сыновья Зубра знали только один вид отношений с себе подобными – животный страх во взгляде у всех, кто смел поднять на них свои глаза. Енох был, пожалуй, не менее жестоким и недоверчивым, чем Вепрь и его братья, но, наряду с этим, он обладал и качествами, необходимыми вождю: он был ласков со своими приверженцами, заботлив к нуждам семей, решителен, настойчив, беззаветно храбр, по-своему справедлив, и мудр.
В резком ответе Еноха чувствовался, однако, оттенок уважения к Вепрю.
– Тот получит без выкупа Росу и станет вторым вождем племени, кто первый вернет Огонь семьям и поможет вернуться к священной пещере. Тогда все воины будут ему подчиняться!
Вепрь слушал речь вождя, не отрывая жадных взглядов от Росы. Его маленькие глазки вдруг сверкнули угрозой:
– Роса, дочь Зари, будет принадлежать сыну Зубра. Всякий другой, кто осмелится прикоснуться к ней, будет убит!
Эти слова задели Мелика. Принимая вызов, он возбужденно крикнул:
– Роса будет принадлежать тому, кто вернет Огонь и выгонит врагов из священной пещеры!
– Сын Зубра сделает это!
Мелик и Вепрь скрестили взгляды. До сих пор у этих людей не было повода для вражды. Каждый знал о силе другого и, не имея поводов для соперничества, его и не искал. Внезапное нападение людоедов, потеря огня и, наконец, речь Еноха, разозлили и зажгли в них ненависть друг к другу. Вепрь, еще вчера не обращавший внимания на Росу, вздрогнул всем телом, когда Енох стал восхвалять девушку. Он мгновенно загорелся к ней страстью, неутолимой и яростной. С этой минуты он обрекал смерти всякого соперника, и Мелик понимал это. Он крепче сжал топор левой рукой и палицу правой.
Услышав ответ Мелика, братья Вепря встали рядом с ним, молчаливые и угрожающие. Все три брата были поразительно похожи один на другого: темнокожие, волосатые, с крохотными глазками, словно затянутыми пеленой, как надкрылья у жуков. Все трое подстерегали каждое движение Мелика,
