работу – лучше умри… И какую работу должно исполнить мне?
«На фреске, – подумал отец Хэнди, – тебе предстоит изобразить Его лик».
– Его, – сказал он. – Как он выглядит.
Тибор на какое-то время остолбенел. Потом спросил:
– Вы хотите сказать – изобразить Его в точности так, как Он выглядит?
– Нет, – ответил отец Хэнди, – дать свое видение.
– У вас что – есть фотография? Или видеоматериал?
– Мне дали фотографию, чтобы показать тебе.
Тибор ошарашенно уставился на него.
– Вы это серьезно? У них есть фотография Господа Гнева?
– У меня есть трехмерное фото – то, что до войны называли голографией. Это не фильм, но для дела, думаю, достаточно.
– Дайте взглянуть.
В голосе Тибора мешалось удивление, страх и оскорбленное чувство художника, которому слишком грубо указывают, что и как делать.
Отец Хэнди сходил в свой кабинет и вернулся с папкой, из которой он достал трехмерную фотографию Господа Гнева и протянул ее Тибору. Тот ухватил ее механическими пальцами.
– Се наш Господь, – торжественно изрек отец Хэнди.
– Да, вижу, вижу, – закивал Тибор. – Какой изгиб черных бровей. Какие завитки смоляных волос… А глаза! Вижу в них боль… Но он же улыбается!
Внезапно его экстензор вернул фотографию священнику.
– Нет, я с этого рисовать не стану.
– А почему?
Но отец Хэнди отлично понимал резонность тиборовского «нет»: фотография ни в коей мере не схватывала божественной сущности; это был снимок человека – просто человека. Да и странно было бы, если бы кусок целлулоида, покрытый нитратом серебра, мог уловить таинство божественной сущности.
– Эта фотография была сделана, – сказал отец Хэнди, – во время пира на открытом воздухе на Гавайях. Он вкушал местное блюдо из осьминога и курицы с листьями таро. Наслаждался жизнью. Видишь это жадное выражение разыгравшегося аппетита – как неестественно искажены черты Его лица сим чисто плотским чувством! Он отдыхал воскресным полуднем перед произнесением речи на факультете тамошнего университета – не помню названия. Это было в счастливую пору шестидесятых годов.
– Вы сами виноваты в том, что я не могу выполнить работу, – пробурчал Тибор.
– У плохого мастера всегда инструмент виноват.
– Вы не мой инструмент, – ответил калека. Опустив манипуляторы на сиденье тележки, он добавил: – Вот мои инструменты. Я их не виню. Я ими пользуюсь – как могу. А вы… вы мой наниматель. Вы ставите передо мной огромную задачу, но даете один паршивенький цветной снимок. Да разве я могу?..
– Странствие. Попечители Церкви постановили так: если фотографии недостаточно – а это так, и все мы отлично это понимаем, – тогда ты должен отправиться в странствие и путешествовать, пока не найдешь Господа Гнева. Они прислали письменное распоряжение на этот счет.
Тибор
