голос из кладовки заставил меня вздрогнуть.
– Кэсси?
Я пискнула и подпрыгнула от неожиданности выше головы.
– Линн?
Она пряталась в слепой зоне между полками и потайной дверью. Увидев мою бывшую лучшую подругу, я заволновалась еще больше. Она выглядела ужасно – её лицо было пепельно-серым и всё в слезах. Когда мы с ней тусовались, то часто плакали вместе, но не так. Она выглядела испуганной. Мой живот скрутило ещё сильнее. Да у меня причёска не та, чтобы справляться сейчас с кризисом.
Она кивнула, и это меня ещё больше запутало. С чем она соглашалась? С тем, что была Линн?
– Что ты там делаешь? – спросила я, слыша отголоски грохота моего сердца. – Мы совсем скоро начнём играть.
Она нагнулась ко мне немного, все еще продолжая прятаться.
– Я не могу туда выйти.
Я оглянулась через плечо и посмотрела за дверь. Инструментальная комната находилась на одном уровне с верхним ярусом оркестровой комнаты, а это означало, что видеть её могли только барабанщики.
– Ты забыла свой инструмент?
Она покачала головой, как бы отвечая: «Нет, не в этом дело».
Я попыталась вспомнить, видела ли я её вообще сегодня. От следующей мысли у меня кровь застыла в жилах. Неужели Линн тоже изнасиловала банда из Миннеаполиса в эти выходные? Она подарила мне мою первую булавку «для подружек» ещё в четвертом классе. Мы никогда не ссорились из-за мальчиков. Когда ей понравился Ларри Уилкокс, я выбрала Эрика Эстрада. Она хотела Бо Дьюка? Мне было хорошо и с Люком. Мы поклялись быть друзьями навечно, вот только прошлой осенью она перестала звонить.
Мой голос звучал как наждачная бумага.
– Тебя кто-то обидел?
– У меня начались месячные.
Я моргнула.
– Только что?
– Да, видимо, – кивнула она.
Она шагнула на свет. На передней части ее коричневых вельветовых штанов было тёмное пятно. Оно могло бы сойти за тень, если не приглядываться, но когда Линн обернулась, я поняла, что просто так это не скрыть.
– И столько вот вышло сразу?
Она проигнорировала мой вопрос.
– Что же мне делать, Кэсси?
Я с трудом оторвала взгляд от пятна.
– Мы должны незаметно пробраться в кабинет медсестры. У неё есть всё нужное.
Мне никогда этим самым «нужным» не приходилось пользоваться. Вообще, при других обстоятельствах я бы завидовала, что у Линн раньше начались месячные. Но теперь она выглядела слишком испуганной, чтобы я чувствовала что-то кроме жалости.
– Я не могу выйти в таком виде! Все увидят.
Я снова оглянулась через плечо. В оркестровой комнате по-прежнему царил хаос.
– Может, и нет. Мистер Коннелли еще не пришёл.
Она снова начала тихо плакать.
Мне
