жертв и их родных и близких. Пускай начальная, но справедливость.
Ленинград… Этот город тоже из прошлого. Первый раз там удалось побывать в десять лет: папа на майские к родственникам повез. Дядя Миша Лапидус принял как родных. Судя по фото с прабабушкой Соней, был он нашей родней по ее линии – родной сын председателя революционного профсоюза печатников, с русской мамой, но оставшийся из уважения к отцу евреем, сохранив его фамилию. Не все так делали. Сын его, Марик, был ровесником, и мы отлично играли в их кладовке, забираясь на полки под самый потолок и укладываясь там с фонариком, разбирать старые книги. Куда нас только дядя Миша не возил… И на Финский залив, где из-под снега проглядывали на полянках первые подснежники – невиданные тогда в Москве цветы. И на Пискаревку, на 9 Мая, когда кладбище было полно народу и людские реки текли по аллеям, – на всю жизнь запомнил, ЧТО такое Ленинградская блокада. Но в основном по городу ходили и ездили вдвоем с папой. Он уже перенес первый инфаркт, ему оставалось жить меньше полутора десятков лет, но он так любил, когда мы вместе гуляли!
Ездить в Ленинграде тоже можно было, но гулять было куда интереснее. Невский – весь в чудных старинных зданиях, в Москве таких уже не было. Потрясающие соборы и дворцы. Именно тогда был в первый раз в Зимнем и в Эрмитаже, куда теперь захожу каждый раз, когда удается попасть в Ленинград, теперь Санкт-Петербург. В Казанском соборе и в Исаакии. В Русском музее, в Морском, в Зоологическом, с их мамонтом, и в Кунсткамере… В музее Арктики и Антарктики были. Да и во многих других. С детства любил ходить по музейным залам. Так успокаивает… Что до дворцов, помнится, папа упросил дежурных: пустили в городской Дворец пионеров, то ли бывший дворец Юсуповых, то ли Голицыных… Какие там были интерьеры! Московский Дворец пионеров на Воробьевых горах, современный, рядом не стоял. Ну и, понятно, Аничков мост с конями и Банковский мост, с грифонами, Спас на Крови и мрачноватый Михайловский замок, тогда еще не отреставрированный, зоопарк, Петропавловская крепость со стройным, как игла, шпилем и Ростральные колонны…
Петергоф, где только заработали фонтаны, которые очень долго реставрировали после войны, включая знаменитого Самсона, Царское Село и все остальные пригородные дворцы, с их парками и каскадами прудов, даже тогда, полвека назад, производили на детскую душу не менее потрясающее впечатление, чем сегодня на взрослого человека. Впрочем, тогда еще не было ни отреставрированной Янтарной комнаты, ни рвущихся к ней, как лосось на нерест, толп суеверных китайских туристов, недисциплинированных и совершенно не умеющих себя вести. Зато было небо, Нева и Финский залив – огромная для московского малыша морская гладь, по которой от Зимнего к Петергофу неслась «Ракета». Был крейсер «Аврора», первый военно-морской корабль, на котором удалось побывать, постояв у настоящего орудия. Серый, весь в броне, со стволами, он произвел колоссальное впечатление. Как и Артиллерийский музей – потрясающий, в темных залах которого можно было бродить
