шесть, семь, восемь гудков. Он уже начал сочинять неизбежное голосовое сообщение, которое придется оставить, как ему ответили.
– Дерек, я собирался позвонить. – Голос в трубке звучал очень устало и опустошенно. – Прости, что тебе пришлось узнавать из новостей.
– Тут совершенно не за что извиняться, Рассел, – ответил Рид самым добрым голосом, на какой был способен. Он испытывал к младшему сыну Лонгмана лишь сочувствие. Из братьев Рассел был ближе всех по возрасту к Риду и всегда держался с ним дружелюбнее остальных. – Я звоню не для того, чтобы пожаловаться. А чтобы сказать, что я рядом. Какая бы помощь тебе ни понадобилась. Любая, какая в моих силах. Ты не один, Рассел.
Рассел ответил не сразу, но по тому, как изменилось его дыхание, все сразу стало понятно. Он испытал облегчение. Расселу Лонгману нужен был друг. Теперь он у него был.
– Спасибо, Дерек. – Рассел наконец обрел голос. – Я очень благодарен. Ты даже не представляешь, насколько.
– Ни слова больше. – Произнося эти слова, Рид опустил крышку ноутбука, закрыл папку с документами и поднялся на ноги. – Теперь скажи мне, где ты сейчас, Рассел. Я еду.
Тринадцать
Леон Феррис откинулся в кожаном кресле с высокой спинкой. Перед ним красовался хрустальный стакан с щедрой порцией виски цвета дуба. Он стоял на бирдекеле, чтобы не повредить дорогой стол из красного дерева. Это был единственный предмет на столе. Стол Ферриса не предназначался для бумажной работы. Ему было кому ее поручить. Как и все остальное в его темном, но дорого обставленном кабинете, стол был призван производить впечатление.
Феррис потянулся за стаканом. Пригубил содержимое, смакуя дымные нотки. Прошло много времени – восемь лет – с тех пор, как Феррис последний раз пил первоклассный скотч. Вкус был в точности таким, как он помнил.
То же самое относилось и к его кабинету, с удовлетворением отметил он, обводя взглядом комнату. Будучи скорее показателем статуса, нежели рабочим пространством, тот занимал целый этаж узкого здания. И казалось, что в комнате ни к чему не притрагивались с тех пор, как Феррис в последний раз здесь находился.
Он знал, что это не может быть правдой. Когда Феррис в последний раз был в кабинете, в дверь заходили сотрудники отдела по борьбе с организованной преступностью. Его выволокли отсюда в наручниках, обвиняемого в преступлениях как экономических, так и против жизни и здоровья. Каждый сантиметр кабинета подвергся осмотру, когда одно из самых влиятельных подразделений британской полиции искало доказательства его вины. То, что впоследствии разгромленный кабинет был приведен в первозданный вид, демонстрировало, какое уважение питают к Феррису его подчиненные.
Против Ферриса выдвинули целый ряд обвинений: убийство по предварительному сговору, разбойное нападение по предварительному сговору, торговля наркотиками, торговля людьми, отмывание денег, вымогательство. Все преступления,
