пару стройных ног, закрепляясь на поясе. Такое же черное кружевное бра удерживало полную грудь, просвечивая горошины сосков, а длинные жгучие черные волосы были уложены в невинную косичку, которая никак не вписывалась в общий образ.
Член в штанах предупреждающе напрягся только от одного вида девушки в этом наряде.
– Что ты здесь забыла? – выплюнул он, окидывая девушку голодным взглядом.
У него уже давно не было секса. Около недели. Слишком он был занят тем, чтобы придумать, как задеть заучку, как поглубже обидеть, унизить, чтобы она не думала, что победила, потому что она не победила. Он еще покажет ей, кто тут главный. Покажет, что она не более чем пыль на его дорогих ботинках. Зверь фыркнул, словно не соглашаясь с его мыслями. Слишком уж часто он в последнее время был не на его стороне.
Энж прошла через всю комнату, стуча этими чертовски сексуальными каблуками. Дефилируя, заводя, показывая свое тело, словно драгоценность. Анжела прекрасно знала, что хороша, и прекрасно пользовалась этим. В то время как Ковалева, кажется даже и не подозревала о том, что можно пользоваться тем, что ты родилась с дыркой между ног. Девушка подошла к его креслу, перекинув ногу через него, уселась на колени Блэка.
Чувствовала его напряженный член.
Улыбнулась. Чертовка знала, как преподнести себя. Только вот Максим был не в том настроении.
– Я соскучилась, Макс, – прошептала она ему на ухо, едва заметно касаясь губами мочки. – Я хочу тебя.
Руки опустились на голую задницу, крепко сжимая ее так, что из-за рта девушки вырвался стон. То ли от боли. То ли от наслаждения. Ему было откровенно плевать. Его мало заботили ее ощущения, волновали только его собственные. Он хотел доставить себе удовольствие. Расслабиться перед балом, который – он был уверен – вытреплет ему все нервы. И у него появилась идея. Грубая, жестокая, сексуальная идея.
Ухмылка застыла на его губах, пока он перекатывал в голове эту идею, которая с каждой секундой нравилась ему все больше.
– Я тебе говорил, что в мою комнату нельзя заходить без стука? – прорычал он ей на ухо, впиваясь руками в нежную кожу.
Энж задрожала в его руках, закусила губу, но терпела. Терпела, потому что до одури хотела. Это было видно по трясущимся коленям, по стиснутым пальцам и по взгляду, который буквально кричал о том, как она хочет почувствовать его внутри. Она и вправду соскучилась. Но на ее чувства всегда было плевать. И сейчас тоже. Она ведь просто его покладистая игрушка. Что ей скажешь, то она и сделает. И не будет сопротивляться. Все они девушки такие. Покажешь деньги – мгновенно разделись.
За одним небольшим исключением.
Кларисса, мать ее, Ковалева.
Какое ужасное у нее все-таки имя! Как только додумались назвать ребенка Клариссой или как там ее называют ее дружки? Клэри. Отвратительно. Черт, Блэк, это явно не то, о чем стоит думать, когда у тебя на руках такое замечательное средство для удовлетворения
