свободный нрав Бекки, Мэделин решила осторожно уточнить, не позволили ли себе лишнего сестра. На это старшая возмутилась, бросила расческу и заявила:
– Я, по-твоему, невоспитанная?!
– Прости, я не хотела тебя обидеть… но я не воспитание имела в виду, – попыталась оправдаться Мэдди, чем сделала лишь хуже.
Старшая вскипела.
– Я тебя вообще не приглашала в свою комнату! – заявила она, захлестнув от недовольства нижнюю губу на тонкую верхнюю. – А Ламберт… да пошел он к черту, этот Ламберт! – выругалась она.
Мэделин ахнула, подобные словечки были неприемлемы для дам, да и господ, однако таким образом тот избалованный юноша ругался на слуг и всех, кто ниже его по статусу. Младшая расстроилась и вышла.
Спустя время Джонатан заканчивал университет и его пригласили читать лекции. Мэделин выпал шанс выступить на сцене королевского театра, где будут присутствовать титулованные персоны, и если ее игра понравится графине, которая управляет консерваторией, то юную возьмут в королевский оркестр с возможностью сольных выступлений, о чем она грезила с детства. Играть на большой сцене произведения великих, а также написанные собственноручно – предел ее мечтаний. Перед намечающимся выступлением Мэделин приходилось усердно готовиться, порой она даже забывала присоединиться к трапезе. В один такой раз в комнату резко вошел отец и возмутился неуважению к семье.
– Но папа, ты же знаешь, что я очень занята, прости… я скоро приду, – отвлеклась дочь и ответила.
Брови Фредерика опустились, ответ его не удовлетворил, и он громко стукнул дверью, закрыв ее так, что посыпалась штукатурка. Подобное поведение сбило Мэделин с толку и настроя. Юная взволновалась. Оказалось, за столом отец повздорил и со старшей дочерью, он вдруг надумал перевести ее на другой курс изучать теологию, на что Бекки взбаламутилась и принялась отговаривать. Теология ее совершенно не интересовала, собственно, как и учеба в целом, однако посещать лекции богословов было вообще полным ужасом для авантюрной и довольно-таки фривольной особы.
– Нет! Я не хочу! – заявила она, отставив тарелку.
– Захочешь! – вскрикнул отец с покрасневшими щеками. – Я так решил и это не обсуждается! Мы верующие люди и в нашей семье должен быть ребенок с таким образованием, – жестикулировал ложкой. – Эмма бы этого хотела… – напомнил про супругу.
Ребекка скривила лицо в непонимании.
– Матушка? – переспросила она и уверенно добавила: – Никогда ничего подобного от нее не слышала… это неправда!
Фредерик взвинтился пуще прежнего, любое слово об Эмме и тем более в таком тоне его невероятно гневило.
– А ну, замолчи! Ты ничего не слышала, потому что не уделяла ни капли своего «драгоценного» времени больной матери! Ты навещала-то ее раз в несколько дней, обходила тайком ее комнату! Я всё знаю! – внезапно выдал отец, чем вовсе огорошил.
Ребекка
