В ней тоже скрыта не последняя из тайн мироздания, но едва ли сама она задумывается об этом.
Поздно вечером, когда все уже улеглись спать, внезапно раздался стук в ворота.
– Кого еще несет! – проворчал с широкой лежанки Досужа. – Не наслушались!
– Дивий великан![26] – пискнул с полатей младший из мальчиков и тут же захихикал.
– Мара![27] – поддержал второй.
– Бросьте! – с тревогой упрекнула их сестра. – Накликаете!
Досужа было зашевелился на лежанке.
– Лежи! Постучит – перестанет! – одернула мужа хозяйка.
Но стук продолжался. Наконец Досужа, отдернув занавеску, выбрался с лежанки, кое-как оделся и вышел.
Назад он вернулся не один: в сенях стучали шаги нескольких человек, что-то слегка позвякивало. Громобой приподнял голову.
– Огонь зажгите! – велел Досужа от порога. – Не видать ничего!
Мальчишки ссыпались с полатей и раздули угольки из печки. Засветилась лучина, Громобой сел на постели, которую ему устроили прямо на полу. У дверей стояло двое мужчин, в которых нетрудно было узнать кметей, – сапоги, хорошие кожухи, цветные пояса, собольи шапки и мечи в ножнах с серебром.
– Утро доброе! – обратился к Громобою один из них, сразу найдя глазами чужого в избе. – Поднимайся, парень. Воевода Берислав тебя ждет.
– До утра не подождет? – довольно-таки вежливо осведомился Громобой. – Я весь Стужень на лыжах пропахал, подустал малость. В первый раз под крышей лег – так нет, опять вставай!
– Поговори у меня! – вполне спокойно, как человек, не сомневающийся в своей силе, ответил ему один из кметей. – На весь Стужень сил хватило, так еще малость потерпишь.
– Не гневить бы тебе воеводу! – удрученно намекнул Досужа.
Вид у хозяина был смущенный, встревоженный и виноватый. И Громобой стал одеваться: смирение было лучшим, чем он мог отблагодарить кузнеца за гостеприимство.
Добруша, в накинутом прямо на рубаху кожухе, беспокойно приглаживала волосы и смотрела на него своими большими зеленоватыми глазами с явной тревогой; Громобой слегка подмигнул ей и шепнул поговорку Ракиты:
– Рада бы курица нейти, да за крыло волокут!
Девушка вымученно улыбнулась в ответ. И Громобой, натягивая кожух, из-за ее беспокойства жалел ее гораздо больше, чем себя. А ему-то что сделается?
На дворе перед крыльцом их ожидало еще трое кметей с длинными копьями.
– Уважаете! – Громобой хмыкнул.
– Чего? – не понял десятник.
– Уважаете меня, говорю. За одним пятерых прислали.
– А мы вообще гостей уважаем. Макошь велит! – так же спокойно просветил десятник. – Давай, шагай. По сторонам
Дивьи люди – разновидность нечисти, нечто вроде лесных или подземных людей, имеющих только одну половину тела (скорее всего, левую).
Мары – лесные зловредные духи в виде уродливых женщин, связаны с миром умерших.
