style="font-size:15px;"> – Я не понимаю, что ты хочешь мне поведать?
Навь сокрушённо покачала головой.
– Всё ты понимаешь, царица Сваргореи, – проговорила полудница с поклоном, и Василиса нахмурилась. – Я пришла тебе помочь.
– Помочь?
– Помочь, – кивнула полудница, – справиться с печалью. Ведь я тоже умерла.
Василиса вздрогнула, и навь, метнувшись к ней, коснулась её руки. Василиса не успела защитить себя ворожбой: от тоски её дух ослаб. Ледяное касание не причинило боли – наоборот, полудница, взяв царицу за руку, будто дала ей силу. Вместе с холодом покидала печаль, и во тьме таяли страхи. Во тьме не было Колодца, не было Мора. Там не было ничего: ни мук видений, ни мук совести, ни мук страха. Только тишина и спокойствие. Василиса почувствовала, как сами закрываются глаза, тело становится лёгким, как пёрышко, а дух устремляется в неведомые дали. Дали, где можно вечно летать и танцевать, как полудницы, не ведая тоски. Но резкий порыв ветра пронзил мягкую тьму, и царица открыла глаза. Чёрные глаза нави были недопустимо близко.
– Я – жива! – воскликнула царица и вскочила. – Ты же – умертвие!
– Да, моё тело тает в свете дня, – полудница указала на себя. – У тебя же тает дух. Но я могу спасти тебя, – громче прошелестела навь.
– Сгинь! – громко сказала Василиса, отшатнувшись. Холодный ветер налетел вновь, и, будто по велению внука Стрибога, медленно таял морок. Василиса, невзирая на страх, всё ещё оставалась в тени. Полудница мягко улыбнулась в ответ, отчего царице сделалось жутко. Ветер развеял туман сна, и Василиса, справившись с собой, вышла из-под сени дерева. Как только царица встала на свет, сидящая под дубом дева вновь обратилась тенью. Ветер продолжал кружить, качая ветви могучего дуба.
– Не ты, матушка, мне навь послала, – прошептала Василиса, сжимая в руке берёзовый оберег. Царица, с трудом поборов морок, отвернулась от священного дуба и медленно побрела к лодке. Страх перед навью отгоняло смутное чувство, которое влекло к призраку. Как же умертвие Неяви пришло в Святобор?
Спустившись на пирс, Василиса обернулась: тень под дубом сместилась, и скамью освещало солнце, пробивающееся сквозь дрожащую на ветру листву. Как же так? Царица посмотрела на капище, которое располагалось на возвышении острова: даже в свете дня было видно, что в огнивицах горел Сварожич. Василиса вздохнула и села в лодку.
Налетевший ветер взволновал тихие воды озера, и поднявшиеся волны бились о борта лодки. Но ветер подгонял суденышко, волны не мешали Василисе плыть: царица даже подняла вёсла, и заботливый ветер нёс её лодочку. Внук Стрибога был студёным, не летним. Но эта его свежесть не походила на холод Неяви – она отрезвляла и отгоняла морок. Когда лодка причалила к пирсу, ветер стих. Василиса удивлённо огляделась: ей помог Стрибог?
– Спасибо, Ветер, – тихо прошептала царица, и лёгкое дуновение коснулось её. Василиса грустно улыбнулась и сошла на берег.
Глава 8
Серебряная Песнь
Мирослава
