свидетельств тому, что ее слова правда.
Аннабель с удовольствием выпила бы чашку чаю, но понимала, что просить не подобает. Она с трудом улыбнулась, думая, сколько еще времени ей удастся продержаться. Очень хотелось поскорее извиниться и подняться наверх, к пациентке.
– Селеста и Шей – мои друзья.
– Понимаю, ваша светлость. – Она подняла голову и поймала на себе его взгляд. Чего он от нее ждет? И что пытается ей сказать?
Собственное смятение стало для нее неожиданностью и даже напугало ее; она старалась дышать размеренно и ровно. Этим людям известно о ней и ее лечебнице; они знают, что она приехала сюда прямиком из трущоб. И тем не менее они стараются вести себя дружелюбно. Она отпила вина – глоток, потом еще один, удивляясь тому, какое оно крепкое. Тем не менее вино дало ей занятие. Она быстро выпила содержимое бокала.
– Хотите еще? – Его золотистые глаза слегка потемнели, когда она кивнула.
– Благодарю вас.
На сей раз она пила медленнее, а он повел ее назад, к гостям. Белое вино помогло ей расслабиться. Впервые за десять минут ей показалось, будто она справится.
– Мисс Смит, где вы научились целительству? – Селеста Шейборн говорила с легким иностранным акцентом – возможно, французским.
– Моя тетка травница. Она меня учила.
– Должно быть, для того, чтобы научиться, нужно много времени?
– Годы и годы. Я и сейчас еще учусь. Тете Алисии шестьдесят три; она говорит, что и сама знает далеко не все. Она очень старается всему меня обучить в надежде, что ее знания не будут утрачены и я смогу передать их следующему поколению…
Боже… Неужели она столько наговорила? Она старалась вспомнить все свои слова, но оказалось, что не может. Между ней и остальным миром словно воздвиглась стена. Это все вино! Поставив почти пустой бокал на стол, она снова пожалела, что не попросила чаю или кофе; необходимо было как-то нейтрализовать растущее внутри тепло, которое все больше ее беспокоило. Самообладание покидало ее, а вместе с ним – и сдержанность.
– Ваша тетя француженка? – Селеста Шейборн хлопнула в ладоши. – Вы говорите по-французски?
– Немного, – ответила она, но потом вспомнила: Литтон Стейнс слышал, как она говорила, в день их первой встречи, после того как Стэнли порвал ему жилет. Он наверняка понял, что она лукавит, но ей не хотелось отвечать на следующие вопросы, вызванные ее искренностью.
Голос графа избавил ее от страха, за что она была ему благодарна.
– По-моему, вам стоит выпить что-нибудь безалкогольное. – Он налил большой стакан лимонада и протянул ей.
Страх сменился облегчением. Все будет хорошо! Она справится.
Усталость смыла благодарность; потом все затопила грусть. Столько эмоций за такой короткий срок! Голова кружилась; она с трудом держалась на ногах. Будь она дома, она бы легла, накрыв голову подушкой, чтобы избавиться от дневного света, и спала бы, пока не пройдет головная боль. Иногда, если
