себе темп, чертил в воздухе вопросительные знаки, ставил точки и неизменно завершал рассказ резким «сабельным» взмахом слева направо и сверху вниз. Ite, missa est[4]. Рассказывал Диомид замечательно – красочно, выразительно, увлеченно, да еще с такими подробностями, будто видел все своими глазами.
– Долго стоял Наполеон и смотрел на Москву. Ничего не говорил, только носом шмыгал.
Никто из очевидцев не упоминал о такой пикантной подробности. Откуда ее взял Диомид?
– Ленин еще рта раскрыть не успел, а кто-то из задних рядов запустил в него камнем. И метко так запустил – попал в левое плечо, чуть с броневика не сшиб.
Ученики понимающе переглядывались – заливает Диомид. Маргоша Шейнфельд, набравшаяся ума-разума от папы-психиатра, рассуждала о расстройствах восприятия, проще говоря – галлюцинациях, у алкоголиков. Сердобольная Маргоша верила, что Диомид заблуждается добросовестно, и пыталась убедить в том остальных.
– Он не врун, а глубоко несчастный одинокий человек! – говорила она, заливаясь румянцем. – Одиночество – корень всех психических проблем!
Мотивы фантазий Диомида были не так уж и важны. Куда важнее было то, что рассказывал Диомид интересно, и то, что он никогда не ставил двоек.
– Истории от твоего незнания никакого вреда быть не может, – говорил он впавшим в кататонический ступор[5] у доски. – С учетом этого поставлю «три».
В тот день разбирали причины победы красных в Гражданской войне. Диомид, не скрывавший своих монархических взглядов, был в ударе. Сначала он расхаживал по классу, а потом уселся на свой стол и принялся столь увлеченно махать указкой, что Аида Пименова тихонечко отсела с первой парты назад, на свободное место рядом с тихоней Ирой Хусаиновой.
– Красавица моя, – грустно сказал ей Диомид. – Я стар и близорук, а ты пересаживаешься в предпоследний ряд, и я не могу тобой любоваться. Ай-яй-яй!
В наше время после такого, невинного в сущности замечания можно с треском вылететь из школы с волчьим билетом в зубах и клеймом педофила, но в конце прошлого века все было немного иначе. К тому же никому бы и в голову не пришло трактовать подобный комплимент Диомида как проявление домогательства или нечто подобное. Все знали, что Диомид целомудрен, как монах, женщины его не интересовали совершенно. Домогательства от Диомида? Да скорее памятник Пушкину начнет кого-нибудь домогаться, чем Диомид!
Комплимент был сказан к месту. Пименова выделялась не только звучным «оперным» именем, но и бюстом большого, а по школьным понятиям, так просто неимоверного размера. К бюсту мать-природа приложила не менее выдающиеся бедра, отделив одно от другого тонкой осиной талией. Лицо Пименовой немного портила общая резкость черт, но ее подмечали только девочки. Мальчики видели только
Фраза, завершающая католическую мессу. В переносном смысле употребляется в значении: «Идите, все закончено».
Кататонический ступор – состояние в психиатрии, характеризующееся двигательной заторможенностью и молчанием.
