было еще ой-ой-ой как много. Чучо была еще и рассеянной, поэтому периодически забывалась и поливала землю под деревом из большой ржавой лейки по несколько раз в день. Делалось это не специально, а потому, что таскать воду из речки на холм очень тяжело. От такой «заботы» Худоше после ухода Чучо приходилось сушить шерсть.
Зачем самой троллихе нужно было лечить приятелю бивни, рассказчику не известно. Рассуждения вроде «Ну и пусть протирает себе чебатошку через сито!» почему-то Чучо в голову не приходили, так как она свято верила, что делает Худоше добро, а от добра добра не ищут. Поэтому однажды Чучо взяла сеть для вылавливания тины, накинула ее на мирно спящего Худошу и сама потащила его к Зеленецкому зубному троллю. Потому что проснулся характер. Что оставалось Худоше? Сидя в собственной сетке, бедолага нащупал в кармане маленькую фляжку тинной бормотухи и тихонько прихлебывал всю дорогу.
Зеленецкий зубной тролль, за неимением клиентуры мирно дремал у своего дупла, когда к нему заявилась такая странная процессия. Вид у врача был устрашающий. Пока Чучо излагала суть своей проблемы, эскулап примерялся то к одному инструменту, то к другому, но, как заметила троллиха, это были инструменты для выдирания гнилых бивней, поэтому она, опасаясь за оставшийся белоснежный Худошин раритет, начала излагать, уже путаясь, свою историю сызнова. Зеленецкий зубной тролль энергично водил своим огромным пятаком, что тоже внушало Чучо трепет и уважение. Но скажу вам по секрету, все эти ухищрения происходили от того, что стоматолог учуял запах тинной бормотухи, которую попивал Худоша.
Наконец, опасаясь уже не только за бивни, но и за саму жизнь приятеля, троллиха бережно передала зубных дел мастеру найденный на топчане выпавший бивень и уселась у входа в медицинское дупло, а эскулап отвел Худошу на экзекуцию. Впрочем, через несколько минут Зеленецкий зубной тролль высунулся из дупла снова и попросил Чучо отойти подальше от входа. «Дальше! Еще дальше!» – говорил он, сурово шевеля пятаком, пока троллиха не оказалась чуть ли не у своего жилого холма. Наконец, расстояние удовлетворило лекаря, и Чучо присела на подстилку из лесной хвои, чтобы переживать.
Прошло около получаса, Худоша все не появлялся, но зато из дупла послышалось… молодецкое пение. Сначала тихонько, затем басистый голос все нарастал, раздражая троллиху, которая, не выдержав, подошла и заглянула внутрь.
Зеленецкий зубной тролль прихлебывал тинную бормотуху и громко распевал. Худоша, оба бивня которого были на месте, но один смотрел вверх, а другой вниз, подтягивал.
Вот что Худоша не любил в троллихах – это длинный язык, то есть женские сплетни и оговоры. Поэтому он внимательно следил за тем, чтобы Чучо не завела себе подруг, окромя Анны. Особенно тролль переживал, что приятельница может подружиться с Томас. После истории с бивнем, Худоша мог доверить Чучо даже жизнь, но только не рецепт тинной бормотухи. Видите ли, у зеленецкого тролля с Томас была в некотором
