командовала Шарлотта, пытаясь пересчитать всех женщин. Я протянула ей стопку бумажек с вопросами для обсуждения и пошла за стульями. Каждый раз, возвращаясь с очередной добычей, я украдкой посматривала на новенькую. Ру явно чувствовала себя в своей тарелке, легко переходила от группы к группе, и все, кто с ней общался, улыбались чуть шире, смеялись чуть громче. Они старались её впечатлить, и я не могла винить их. Ру казалась такой интересной – по ней видно было, что в её загранпаспорте куча штампов, что она знает, как приготовить пате, что у неё был секс в машине на полном ходу. Может быть, даже по дороге сюда.
Последний стул я притащила, как раз когда Ру пожимала руку Тейт Бонакко. Я остановилась, не в силах отвести взгляд. Я ничего не могла с собой поделать. Тейт считалась красавицей в старших классах и до сих пор не смогла избавиться от этого образа, так что вносила в нашу компанию дух школьной столовой. За глаза она звала меня питбулем – за короткие светлые волосы и коренастую фигуру, но ещё и потому, что я помешала её путчу. Когда наша компания переросла маленький домик Шар, Тейт предложила к нашим услугам свою берлогу.
– Руководство я тоже возьму на себя, пусть Шарлотта отдохнёт, – ворковала она, уверенная, что делает той большое одолжение. Но я быстро всё это прекратила, во всеуслышание объявив, что Тейт намерена подмять клуб под себя, когда Шар уже сделала всё, чтобы его раскрутить, и что если она его возглавит, мы будем читать только биографии семейства Кардашьян.
Может, это было и свинство, но лишить Шар клуба означало разбить ей сердце. В конце концов мы переместились в мой большой подвал, и всем по-прежнему управляла Шар. И теперь я не могла сдержать злорадной улыбки, видя, как симпатичная, но вполне заурядная Тейт теряется на фоне экзотичной Ру. Тейт выпрямила спину, пригладила волосы, извинившись, направилась в ванную, откуда вернулась две минуты спустя, успев накрасить губы и завязать узлом футболку, чтобы продемонстрировать плоский загорелый живот.
Шарлотта постучала ложкой по бокалу, желая привлечь всеобщее внимание, потом стала этой же ложкой указывать, кому где сесть. Но, к сожалению, Ру, стоявшая возле кожаного кресла, даже не посмотрела на неё. Она опустилась в это кресло – самое высокое, во главе стола – которое обычно занимала Шарлотта. Когда Шар отвела глаза от толпы дамочек и увидела, что её место занято, её как будто током ударило. Я села на стул, который притащила из столовой и поставила у камина, и жестом подозвала Шарлотту к себе.
– Если честно, – шепнула она, садясь рядом, – хоть она и не в курсе, мне всё-таки кажется, это неспроста.
Тут же образовалось небольшое столпотворение, потому что пятеро женщин захотели занять места возле Ру.
– В следующий раз повешу на стулья таблички, – пообещала я, и Шарлотта просияла. Ей нравилось, когда всё шло по плану.
Впрочем, подумала я, вряд ли в этом есть необходимость. Ру, которая снимает квартиру в жутком доме и не носит лифчика, Ру с татуировкой в виде птичьей стаи вряд ли
