ты будешь выглядеть в каких-нибудь тридцать или сорок пять! Сколько лет твоему отцу на этом снимке? Ты же должен помнить! А я думала, люди выделываются, когда говорят: «Копия мамочки! Копия папочки!» – Катя произнесла последнюю фразу и только тогда окончательно осознала свою бестактность. Лицо её вспыхнуло, а во взгляде проступила растерянность.
Глаза Сашки стали отстранёнными и глубокими, словно впитали в себя чернила. Он плотно сомкнул губы и уставился в дальний угол комнаты. Вёл он себя как маленький, обиженный ребёнок, и Кате пришлось понять, что её друг тоже имеет причину, по которой любой намёк на сходство с отцом вызывает у него неприятие.
Молчание бывает тихим и бывает таким громким, что лопаются перепонки. Катя иногда поглядывала на Сашку, но не знала, что сказать ему и чем утешить. Разве только поведать свою историю, сорвав пломбу с документа под грифом секретности.
Дверь распахнулась в тот самый момент, когда Катя почти созрела для откровенности. В комнату вплыл поднос со сладостями, а следом – хозяйка, Алла Сергеевна. Лет сорока пяти, изящная и ухоженная, она сначала опустила его на стол и только потом удивлённо вскинула брови и, пристально осмотрев лица обоих, остановилась на сыне.
– Я думаю, ты сам справишься, Саша, у меня ещё масса дел. Так что угощай свою гостью, – сказав это, она перевела взгляд на Катю. – Это «Наполеон», я сама его пеку. Должна признать, не часто, по исключительным случаям. – Последние слова она произнесла мягко и тише предыдущих, но Катя смутилась ещё сильнее и опустила глаза в пол. На Сашку она не смотрела, но чувствовала, что он буравит её взглядом, будто призывая прочувствовать каждое слово, произнесённое своей матерью.
– Спасибо, – сказала Катя и наконец встретилась с ней взглядом. Глаза Аллы Сергеевны улыбались, и Катя тоже улыбнулась ей в ответ. Идя сюда, она поработала над своими комплексами, однако подумать не могла, что ей придётся держать осаду.
– Надеюсь, Катюша, вам понравится. Я очень старалась.
Катя растерянно кивнула. Алла Сергеевна улыбнулась и совершенно бесшумно, как и появилась, исчезла за дверью, оставив после себя облако божественного аромата. Всё ещё не осмеливаясь смотреть на Сашку, Катя проследила за ней взглядом и уткнулась в окно. Любое внимание со стороны стоило ей дополнительных усилий. Однако в данном случае совсем не робость руководила её поведением, а сразу несколько факторов, указывающих на то, что здесь, в этом доме, ей, чужой невесте, дни рождения которой ни разу не отмечались, были рады все, включая эту красивую женщину, которая в честь её визита испекла торт, назвав это «особым случаем»!
Комната утопала в солнечном свете. Ажурное полотно тюля, словно заигрывало с ветром, то устремлялось вслед за ним в приоткрытое окно, то взмывало вверх, подобно парусу, поднимая в воздух целые клубы мельчайших частиц, каждая из которых сверкала и переливалась на солнце подобно драгоценным камням или перламутру. Звонкие детские голоса
