Ключи от всех ворот доставляются в канцелярию даотая, так что жизнь в городе замирает и сообщение между улицами совершенно прекращается.
На рассвете пушечный выстрел сигнализирует жителям об открытии всех ворот, и город оживает.
Утром следующего дня, 21 августа, я послал даотаю уже новую, сделанную в консульстве, большую красную визитную карточку, сообщил о своем намерении посетить его и осведомился, в котором часу он сможет меня принять.
Час спустя приехал личный переводчик даотая по имени Фу Да Лое, маньчжур по происхождению, весьма хорошо говорящий по-русски. Он привез визитную карточку даотая и сообщил, что даотай будет счастлив, если я смогу быть у него в одиннадцать часов утра. Фу Да Лое оказался очень приятным человеком, он часто бывал в консульстве, и мы с интересом слушали его смелые речи, наполненные нескрываемым презрением, которое каждый маньчжур испытывает к китайцам. Мы стали готовиться к визиту, а поскольку консул, отчасти из любезности, отчасти из желания подчеркнуть важность моей миссии, пожелал лично представить меня даотаю, то кавалькада наша в итоге оказалась весьма внушительной.
Впереди бежал скороход, туземец, обвязанный широкой лентой, окрашенной в цвета российского флага, и выкрикивал: «Посторонитесь, едет консул великой Российской державы». За скороходом ехали трое казаков; ехавший в середине держал в руке консульское знамя. За ними, на расстоянии 20 шагов, ехали консул, секретарь посольства и я, все трое в парадных мундирах, увешанных орденами. Господа дипломаты садились на лошадей нечасто и поэтому держались в седле с большим трудом, неудобство их усугублялось треуголками на головах и тяжелыми шпагами по бокам, мешавшими конной езде. За нами ехали командир конвоя и тридцать вооруженных казаков.
Ямэнь (официальная резиденция) даотая располагался в центре Кашгара, в бывшей урде[78] Якуб-бека, переделанной на китайский лад.
Улицы в Кашгаре настолько узкие, что для колесного движения пригодны только главные из них. Ширина остальных улочек не более трех-четырех шагов, так что нам, передвигавшимся верхом, не везде удавалось проехать втроем. Только теперь стало очевидно, что без скорохода, бегущего впереди и освобождающего для нас дорогу, нам не обойтись. Был базарный день. Из окрестных селений на рассвете в город приехали толпы народа, в основном на ишаках, чтобы продать свои продукты и сделать необходимые закупки. Люди и животные заполонили улицы, так что двигаться можно было, в самом деле, лишь с большим трудом. Заслышав возгласы скорохода, прохожие прижимались к стене или отступали в боковые улочки, другие же слезали с ишаков и пытались затащить их в сени или калитки домов только для того, чтобы пропустить нашу процессию.
Дома здесь в большинстве двухэтажные, каркасные, стены выложены из необожженного кирпича, крыши плоские, залитые раствором глины. Душными летними ночами горожане устраивают на крышах временные палатки, в которых спят все вместе. На этих же крышах
Здесь и далее имеется в виду дворцовый комплекс.
