было двое: капитан-лейтенант Прудников и старый мичман Селезень. Они подошли к переборке между 6-м и 5-м отсеками из турбинных помещений. К той самой переборке, которая по всем правилам борьбы за живучесть была наглухо закрыта и затянута рычагом кремальеры с кормовой, безопасной стороны. А в 5-м отсеке, прямо под ней умирал их командир…
Они пришли, чтобы нарушить незыблемые правила.
У задраенного люка сидели командир 6-го отсека и один из матросов. Охранники! Двумя ударами по головам оба были мгновенно оглушены и оттащены за ноги в глубь отсека. На выравнивание давления и разблокировку кремальеры ушли несколько секунд. Володька еще успел приложить ладонь к переборке: температура была никак не выше 60–70 градусов. Значит, ЛОХ отлично сработал, и пожара внутри нет.
Не подающего видимых признаков жизни Генку выдернули наружу за две секунды.
И вернули все в исходное.
– А я бы тебе орден дал! И перевел в Москву, в Главный штаб ВМФ.
– Да мне-то грех жаловаться. Вроде как почти героем представили, капитана 2-го ранга досрочно дали. Но на всякий случай сюда сослали. – Широким жестом руки Соловьев обвел большое, неярко освещенное помещение. Это был зал известного в городе Северодвинске ресторана «Белые ночи». – А экипаж-то расформировали. Большинство офицеров и мичманов уволили на гражданку, якобы по истечении контрактов. Всю вину свалили на погибшего командира группы БЧ-2. Мол, знал, скрывал, обманул, не доложил… А все остальные ни сном ни духом. Короче, в оперативном порядке поспешили разбросать подальше всех, кто имел малейшее отношение к экстренной подготовке лодки и к стрельбам.
Генка потянулся за пузатым графинчиком и щедро налил водки в две большие стопки. Себе и сидящему напротив него чернявому молодому мужчине одних с ним лет, одетому в фирменные джинсы и шикарную легкую светло-бежевую куртку из натуральной кожи с множеством карманов и молний.
Чокнувшись, они выпили.
– А на самых верхах все в шоколаде! И Главком ВМФ, и министр обороны, и… сам знаешь, кто повыше. Я еще в госпитале услышал короткое сообщение по центральному радио о наших успешных стрельбах на приз Главкома. Причем впервые в истории с допуском на них представителей НАТО. И нашего САМОГО! Со спецкатера наблюдали. Разве такое событие могло омрачиться малейшей нестыковкой? Да, о-го-го, какой залп организовали! И лодка не просто на поверхность не выскочила, а вернулась на базу своим ходом. Для «унутреннего потребления» это грандиозный успех! А для внешнего и трех ракет – за глаза. Мать их…
Генка хлопнул ладонью по белой накрахмаленной скатерти. Теперь стало заметно, что пальцы его правой руки покрыты многочисленными шрамами и не распрямляются до конца. Он опустил руку на колени.
– В госпитале пообещали, что все заживет. Хотя… ведь уже почти полгода прошло.
– Да плюнь ты на такую ерунду! – Чернявый похлопал Генку по плечу. – Здесь прекрасно можно жить. Да и ты не «шестерка» какая-то, а капитан 2-го ранга, флагманский
