больше – жену (мужа) или детей. Какой же может быть выбор между единым целым и детьми. Конечно, дети на первом месте у того единого существа, которое образуется при слиянии в браке мужчины и женщины. А если вдуматься? Не наши ли представления, которые смело и дерзко, на первый взгляд рушит священник, как раз и приводят ко многим семейным драмам, отражающимся на детях далеко не лучшим образом.
История нам даёт замечательный пример. Когда у Ивана Алексеевича Бунина спрашивали, любит ли он свою жену Веру Николаевну Муромцеву-Бунину, он отвечал:
– Любить Веру?! Это то же самое, что любить свою руку или ногу…
Брак был бездетным, но какой брак! Даже как-то само слово «брак» здесь не подходит.
В своё время Лев Николаевич Толстой написал, что русские писатели чувствовали бы себя гораздо лучше, если бы у них были такие жёны, как у Достоевского. Да, действительно, Анна Григорьевна Достоевская была уникальной женщиной, была необыкновенной женой. Вот пример того, какое слияние возможно в браке. Она и после ухода в мир иной Фёдора Михайловича осталась мысленно навсегда с ним, посвятив всю жизнь его творчеству, его наследию, а когда в 1918 году композитор Сергей Прокофьев попросил её сделать какую-то запись в его альбом, который он хотел посвятить солнцу, она написала: «Солнце моей жизни – Фёдор Достоевский. Анна Достоевская…»
А.Г. Достоевская
Льву Николаевичу Толстому не суждено было оценить Веру Николаевну Муромцеву-Бунину. Он ушёл из жизни в 1910 году, в то время как свой подвиг жены, ангела-хранителя замечательнейшего русского писателя и поэта Ивана Алексеевича Бунина, она свершила именно в последующие годы – в «окаянные дни» революции и Гражданской войны, в тяжелые годы эмиграции. Если бы Толстой знал о таком подвиге, думаю, он бы посвятил Вере Николаевне подобные же строки.
Ведь она – для многих, особенно, наверное, читательниц, покажется немыслимым сказанное – с пониманием относилась даже к постоянным увлечениям Ивана Алексеевича, видя в них движитель творчества. Когда ей сообщили о том, что Бунин увлечен Галиной Кузнецовой, молодой литераторшей – на звание писательницы она явно не тянула, – Вера Николаевна не скандалила, не пыталась схватить кинжал и вонзить его в себя, подобно Элеоноре Тютчевой, а, хоть и с горечью в голосе, хоть подавляя в себе обиду, сказала:
«Пусть любит Галину… только бы от этой любви ему было сладостно на душе».
Но что же у Тютчева? Мы рассмотрим в последующих главах его отношение и к жёнам, и к детям, да и вообще попробуем понять, отчего ему столь характерна любвеобильность. Насколько он любил женщин и насколько был чадолюбив? Поэт словно спешил, словно опасался, что у него отнимут предмет или даже предметы его страстной влюблённости, его любви. Часто такие истоки можно найти в юности, когда в пору самых искренних и незамутнённых чувств возникают преграды, зачастую созданные лишь обычаями, а на деле являющиеся виртуальными.
Считается,
