кивнули. А я сказал невероятно серьезным тоном:
– Проблема заключается в том, что вы теряете чувствительность к определенным вещам: вы чуть-чуть пересекаете черту и ничего не происходит, так что вы решаете, что можно сделать еще шажок, но на этот раз заходите чуть дальше. Это в самой природе вещей, что бы вас ни завораживало – само действие, или адреналин, или пусть даже вас ничто не завораживает, а вы просто как будто окунаете ногу в горячую-горячую ванну. Сначала вы не можете держать в воде даже один большой палец, потому что вам слишком горячо. Но через минуту вы уже погружаете все свое тело в воду, и она кажется вам прекрасной.
Когда я поступил в Американский университет, то все пошло еще хуже. Я начал встречаться с девушкой из очень богатой семьи, у ее отца был переплетный бизнес. Его звали Дэвид Рассел, и у него были миллионы. Можете не сомневаться, он тоже считал мою работу на пляже прекраснейшей выдумкой. Однажды, когда у него дома была большая вечеринка, он меня всем показывал и говорил: «Это тот парнишка, о котором я вам рассказывал!» А потом он просил меня рассказать всем, как я приезжал к шести утра к греку-дистрибьютору и набивал холодильники итальянским мороженым, а потом ходил по пляжу, продавал свое мороженое от лежака к лежаку и удирал от копов, когда те хотели поймать меня за то, что я торгую без лицензии. И, можете не сомневаться, все гости тоже были уверены, что я занимаюсь самим прекрасным делом, о каком они только когда-нибудь слышали. Они даже поднимали за меня тост. «Выпьем за будущего миллионера», – говорили все они.
Я улыбнулся, вспоминая то время.
– Я был тогда всего лишь первокурсником, но знал, что они правы. Я знал, что когда-нибудь стану богатым, и все мои друзья это знали. Даже когда я работал на пляже, я всегда зарабатывал в два раза больше всех других продавцов. И это не считая бубликов с маслом и ожерелий из ракушек. Я просто работал дольше и больше других – даже больше Элиота, который тоже был очень трудоспособным. Но в конце каждого дня, когда мы с Элиотом усаживались отдохнуть, всегда оказывалось, что я заработал на пятьдесят процентов больше, чем он.
Я перевел дух и воспользовался этим, чтобы приблизительно прикинуть настроение моих мучителей. О чем они сейчас думают? Могут ли они понять меня? Я был совершенно не похожим на них существом. Если говорить о Ведьме, то я вообще принадлежал к другому биологическому виду. В любом случае они все выглядели ошеломленными. Они просто сидели, уставившись на меня, как на психа.
Я снова вернулся к своим первым взрослым годам:
– Как бы то ни было, но закончив колледж, я решил учиться на стоматолога, потому что хотел зарабатывать много денег. Сегодня это звучит невероятно забавно: мне казалось, что стоматология – это дорога к богатству. Думаю, на меня все же повлияла вся та лапша, которую мне вешала на уши моя мать, пока я рос.
Я еще подумывал пойти учиться на врача, но на это нужно безумное количество времени. Интернат, ординатура, аспирантура – карьера доктора казалась невероятно длинной. Ну и к тому же я проспал
