батюшка, только найди!».
Унтер – офицер подозвал Дрожжина, и они, не сговариваясь, вместе зашагали к реке. Люди со двора было двинулись за ними, но Илья, резко обернувшись, разрешил идти только отцу и нашедшему тело охотнику. За старшим Маклаковым увязался средний их сын. В дороге отец Феди, красный от слез, рассказывал, что де мальчик его был тихим, спокойным, в драки не ввязывался, иногда оставался работать в городе. Невесты у него не было, рябоват был, да и телом хил. Из друзей – братья да сестры.
– Как он мог оказаться ночью у реки? – Илья понимал, что спрашивать Маклакова за сына сейчас бесполезно, но решил попробовать.
– Ума не приложу! – воскликнул в ответ тот.
«Ну конечно, все они у вас дороже золота, а как случились что, видеть не видели, знать не знали…» – сердился Богомолов. «От реки до деревни версты три, – рассуждал он про себя, – добежать может и быстро получится, а вот дойди. Хотя дорога наезжанная, хорошая».
– А конь есть у вас? Ездил Федя? Может вы его скотину пасти в ту ночь отпустили?
– Да какая скотина, один у нас, батюшка, конь. Старый, гнедой. Мы его только на работы по весне запрягаем.
– Как же это он, получается, пешком сюда ночью добрался. Темно же, хоть глаз выколи!
– На полную все видно, – вдруг вмешался в разговор средний Маклаков, – они и выходят на полную только.
– Кто выходит? – изумились одновременно Маклаков и унтер-офицер.
Мальчишка лет пятнадцати, был так же худ, как брат, но лицом чист. Его узенький подбородочек дергался, видно было: не хотелось выдавать братову тайну. Волосы кудрявые и светлые спутались, и он принялся разбирать их пальцами, переживая за то, что собирался сказать.
– Так, русалки.
– Какие русалки?! – заорал Маклаков. Он попытался было замахнуться на сына, да сил было только что тащить тяжелые ноги.
– Ясно всё. – вздохнул Богомолов.
Пацаненок поравнялся с офицером.
– Я не вру! Он к русалкам с весны каждую полную Луну ходил. Пели ему они. Хорошо с ними было. Он на одной жениться летом собирался. – выпалил горячо он, но увидев отца опустил подбородочек к груди и тихо-тихо заплакал.
Илья прибавил шагу, чтобы не слушать ругань подоспевшего Маклакова, и первым добрался до накрытого сукном тела Феди. Всё, как рассказывали: рубаха вся в мелкой ряске, изодрана на спине и рукавах, глаза выпучены. Точно, утопили. Илья накрыл тело обратно, и принялся ходить по берегу, поглядывая в сторону дома Ковалевых. «Конечно, ничего она не слышала, не видела, а если падчерица?» – подумал он, отодвигая руками рогоз. Высокая трава пришла в движение, где-то у кромки река гулко зашлась плесом.
– Кто здесь? – крикнул Богомолов.
Дрожжин и охотник обернулись, Маклаков сидел над сыном не шелохнувшись. Тишина. Илья шагнул за рогоз, и высокая трава сомкнулась
