в спину удаляющегося за телегой Дрожжина, сунул чешую в зепь и снова раздвинул рогоз.
7.
Едва сомкнулись за спиной Богомолова стеною зеленые стебли, послышались возня и шёпот.
– Перестань, – тянул женский.
– Не перестану, – отвечал ему мужской.
– Ну хватит.
– Иди – ка сюда.
Отмахиваясь от мошкары, Илья вслушался в разговор. Голоса раздавались справа, почти у берега, но в этом месте он обрывался скоро, был заросшим и непроходимым, спуститься к воде, а её плеск был ясно различим, не было никакой возможности. Илья вертел головой, привставая на носки сапог. Вдруг у берега, где трава росла чуть реже, показалась черная мужская голова. Богомолов вытащил успевший увязть в грязной жиже сапог и устремился к ней. Голоса стихли. В траве замелькали цветастые концы платка, видимо, сидевшая у реки наскоро повязывала им голову. Через пару мгновений головы выросли и явили Илье парня и девушку. Ей было лет двадцать от роду. На полном лице – румянец во всю щеку, веснушки и игривый прищур зеленых глаз. Девушка, наклонив голову, заправляла мягкой ладонью последние рыжие прядки в платок. Мужчина был старше девушки, но ниже её почти на две головы, коренаст, в свежей рубахе, перехваченной пояском. Он едва успел отнять руку от дородной талии крестьянки, и сейчас трусливо заглядывал за спину надвигающемуся Богомолову. Его сапоги с низкими голенищами и новенький армяк, который тот прежде успел подхватить с земли, выдавали человека богатого и, судя по всему, не местного.
– Чего, сударь, изволите, – начал он первым, шагая Илье навстречу, – а? Ваше высокоблагородие? – судя по всему крестьянка успела шепнуть ему, что за человек потревожил их в утренний час.
Илья отвечать не спешил. Он рассматривал укрывшийся в зарослях кукушкиного цвета наскоро сколоченный спуск к воде. Тут было всего несколько досок на бревне, а рядом, нечто вроде скамеечки. Оказывается, эта часть берега давно обжита. Богомолов ухмыльнулся. Обычно Низовские ребята не ходили с девчонками к реке, а после гуляний миловались у старой ветряной мельницы, стоявшей на невысоком холме в трех верстах от раскинувшегося пшеничного поля.
– Изволю искать убийцу старшего сына Маклаковых. – Без церемоний ответил Богомолов, – Слышали иль видели чего? Давно тут сидите? – обратился он к девушке.
– Кого убийцу? – выдохнул парень. Его красивое лицо переменилось из надменного в озадаченное. Девушка при этом налилась краской, опустила глаза и оправила запачкавшийся землей сарафан. От Ильи не укрылось, что новость крестьянку не удивила.
– Феди Маклакова. Знаешь такого? – он встал между мужчиной и крестьянкой. – Как звать тебя?
– Зина.
– А чьих ты, Зина?
– Городецких.
– А! Отец-барский извозчик?
– Да.
Поняв, в какой переплет попала, Зина опустила глаза, прижала подбородок к груди и отвечала
