не успеешь.
Одинцов подмигнул дежурному и пошёл в комнату инструктажа. Ещё недавно он терялся в одинаковых галереях и этажах «Центра». После тесного отделения в цоколе жилой двадцатиэтажки, огромный торговый центр казался лабиринтом. Последний месяц он не вылезал из обысков, и дорога стала до отвращения привычной. Многим переезд казался довольно спорным решением. Не говоря уже об объединении всех служб в одну. Младшим офицерам и сержантам было плевать, а вот генералитет скрежетал коронками. Понятно было, что все они на один стул не сядут, и кому-то придётся освободить своё тёплое местечко. С другой стороны, здесь и сейчас чувствовалась мощь силовиков, их общность. Рекламные табло тоже приспособили – на них теперь крутили слайд-шоу с агитками. Особенное впечатление производили прозрачные витрины: каждый, от рядового до начальника, всегда был на виду. Практически коммунизм. Все наблюдали за работой всех. Так, конечно, тяжелее, напряжённее, но повсеместная собранность приносила плоды – не могла не приносить. Правда, недавно стёкла стали менять на привычные стены. Это расстраивало. Здание быстро принимало обыденный казённый вид.
«Лишь бы эскалаторы не демонтировали».
В инструктажке сидели «близнецы» – два дюжих рядовых, Иванов и Петров, оба – сказочные дуболомы, рыжий коротышка сержант – водитель и тощий участковый, первушовский последыш.
– Фамилия?
– Астахов, тыщстарштенант.
Одинцов кивнул.
– А чё сидим-то? Оружие получили?
– Здравьжелаем.
– Привет.
– Ждём инструктажа, – хором гаркнули близнецы.
– Какой ещё инструктаж вам нужен? – рядовые покраснели. – Идите отсюда. Через десять минут внизу.
Одинцов опустился на стул и почувствовал незнакомую прежде усталость. Как-то внезапно всё надоело. И обыски эти какая-то бессмыслица. Ничего они не найдут. Максимум – выпишут штраф за неполученный телевизор. Раньше не находили – теперь-то с чего? Раз Первушов тачку купил – сам, небось, всё уже нашёл. Они как всегда впустую прокопаются в чужих трусах. Первушов-то своё отстоит. Если что, свалит на их нерасторопность. Мол, было. Не нашли – значит, плохо искали. Он может. Хотя, с чего – они ж с ним вроде товарищей. Да и человек его с нами едет. Чёрт. Хочется уже пересесть в начальники, передохнуть. Но куда там! Толстяк один такой особенный. Станешь тут начальником – даже со званием прокатили. А ведь должен был уже в капитанах ходить. Целый месяц без выходных. Голова уже гудит. Надоело, всё-таки.
В дежурке Одинцова дожидался выездной с адресами.
– Всего один?
Сержант пожал плечами. «И то хорошо». Он позвонил Оле.
– Привет. Я сегодня пораньше постараюсь. Один адрес всего. Так что даже увидимся. Ага. И я тебя.
У крыльца уже дожидался чёрно-красный микроавтобус с гвардейской эмблемой: треугольный щит, вытянутый книзу. Углы символизировали
