трое. Даже чернил не было – мы сами их делали из ягод бузины или сока красной свеклы. Тетрадей тоже никаких, поэтому писали мы где придется: между строчками старых газет, на каких-то лоскутках бумаги. Тут и пригодились канцелярские книги – те, что отец прислал с фронта.
А мы в это время пели про Сталина, и в книге для чтения на первой странице был портрет Ленина, а на второй – Сталин. Под портретом красовалась подпись: «Спасибо Сталину за наше счастливое детство». На уроках разучивали:
С песней о Сталине
Встанем на заре.
Лучших не придумано
Песен на земле.
Или такую песню:
От края до края, по горным вершинам,
Где горный орел совершает полет,
О Сталине мудром, родном и любимом
Прекрасную песню слагает народ.
И мы искренне верили, что Сталин заботится о нас, детях, как родной отец. Поэтому перед праздниками Октябрьской революции, Первого мая и Днем Победы старшие мальчики шли в лес и приносили оттуда барвинок и вечнозеленый плющ, а девочки плели из них венки и гирлянды, делали цветы из бумаги, прикрепляли к венкам и украшали портреты Ленина и Сталина.
На весь класс имелась одна керосиновая лампа, поэтому было плохо видно, особенно зимой. Но я очень старалась и училась на отлично. На всю жизнь я запомнила свою первую учительницу Надежду Ивановну: молодую, очень красивую, с длинной черной косой, которую она иногда укладывала венком на голове. Для меня она сразу же стала идеалом, потому что держалась с необыкновенным достоинством и была доброй. С первого класса мне хотелось стать учительницей, как она.
Когда наступила зима, стало холодно, и мне решили сшить теплые рейтузы или штаны, чтобы было в чем ходить в школу. Но ткани не было никакой, и Тетя сострочила мне их из старого рваного одеяла. Резинки, чтобы штаны не сползали, тоже не нашлось, и Тетя пришила к штанам одну подтяжку. Они оказались страшно колючими и совсем не нравились мне. Каждое утро маме приходилось будить меня пораньше, чтобы заставить их надеть.
– Доченька, надо надевать штаны, – говорила мать, – иначе замерзнешь.
– Не буду! – сразу начинала плакать я. – Они кусаются!
– Надо, иначе застудишься, – уговаривала мать.
– И пусть, пусть! – вопила я. – Пусть простужусь, но не буду их носить!
– Заболеешь!
– Ну и что?! – не унималась я.
– И не сможешь ходить в школу.
– Как это? – я тут же прекращала всхлипывать.
– А вот так! Будешь больная на печи лежать, пока не выздоровеешь, а другие детки будут в это время в школу ходить.
– А мое место никто не займет? – размазывая слезы по лицу, спрашивала я маму.
– Кто знает! Придет какой-нибудь новичок в класс, где ж ему сидеть?
Штаны колючие, но очень хочется в школу! Вздыхая, я натягиваю их, а на следующее утро все начинается сначала.
Из плащ-палатки
