закричал вдруг Лыська и зашипел так, что его шерсть на голове и руках приподнялась. – Её не так зовут! Если она услышит, как ты называешь её неплавильным именем – съест без лазговолов!
Юся удивленно уставилась на ребёнка. «Ты же сам сказал мне, что её так зовут», – написала она.
– Я не выговаливаю букву «л» – ты что, не заметила, что ли? – Видно было, что мальчуган злится.
Юсинь показалось, что скорее на себя, чем на неё. Шерсть на его теле всё ещё стояла торчком. Ребёнок выхватил из рук девочки палочку и вывел: «Урса».
– Вот её имя! – сказал он, фыркнув.
Юся с интересом посмотрела на эти четыре буквы.
«Урсула, что ли?» – подумала она и, снова взяв в руки «карандаш», написала: «Так, значит, тебя зовут Рыська?»
– Ну да, – кивнул ребёнок. – Я тебе же слазу сказал. Меня зовут Лыська. Видишь, я как на лысь похож! Всё-таки глупая ты какая-то. Зачем тебя только Улса столько лет ждала?
«Кто такая Урса?» – написала опять Юсинь.
– Улса – хозяйка Стланы. Она здесь самая главная. Её слушаться надо. Тем, кто её не слушается, бывает плохо, – Рыська поёжился. – Она не злая, плосто сложно ей с таким хозяйством одной уплавляться. Нужно чтобы все боялись, потому что, если не будут боятся – балдак слазу будет!
Юсинь недоумённо взглянула на Рыську: «Страна? Какая ещё страна?»
– Стлана Туманов, – ответил ребёнок, прочитав вопрос на дощечке. – Такое место, где живут заблудившиеся души людей, животных и ластений, – немного подумав, Рыська добавил: – А ещё есть духи, котолые специально сюда плиходят, плячутся, чтобы от всего отдохнуть, или плосят Улсу помочь им в каком-нибудь важном деле…
К горлу Юсинь подкатил комок. Она всегда боялась всякой чертовщины – её пугали фильмы про ведьм и призраков, её пугала даже сама мысль о том, что на свете, возможно, существует что-то, что невозможно объяснить логически. Рука Юси машинально потянулась к крестику, который висел у неё на шее с самого рождения. Папа Юсинь был очень религиозным человеком и настаивал на том, чтобы дочка не снимала распятие, даже когда принимает душ или ложится спать. И, хотя девочка не разделяла отцовскую набожность и ленилась выучить хотя бы одну молитву, она не любила ссориться. Поэтому крестик был всегда при ней… Всегда, но почему-то не сейчас… «Наверное, я где-нибудь его обронила», – со страхом подумала девочка.
Заметив Юсино движение, мальчонка сунул лапу в карман штанишек и вытащил что-то, что блеснуло в свете радужных бутылок серебром.
– Если хочешь, можешь заблать, – сказал он и раскрыл ладошку. – Ты потеляла его в лесу. Но здесь он тебе не поможет.
Рыська держал Юсино распятие:
– В нём нет никакой силы, потому что ты не велишь, что он может тебе помочь.
Юся почувствовала, что сейчас расплачется, и дрожащей рукой написала на дощечке свой последний, и главный вопрос: «Как мне вернуться домой?»
– Никак, – широко улыбнулся
