все кончено.
– Вот так он исчез из моей жизни. Но кое-кто… уже заменил его… Только я еще не знала, кто именно… – подвела итог Варя.
– А ты ему не дозвонилась? – уточнила Оля.
Варя покачала головой:
– Звонила. Много раз. Телефон в ответ говорил по-английски: абонент недоступен. «Ну, недоступен, так недоступен», – решила я…
– И сдалась? – подала голос молоденькая Лазарева.
Варя посмотрела на нее и ничего не ответила. «Сдалась…»
Военно-спортивная терминология тут не очень подходила, потому что «сдалась» – это проиграла. А Варя себя никогда не считала проигравшей. Как раз – наоборот!
Табло в салоне давным-давно зажглось, объявляя о скорой посадке, но Костя, пренебрегая правилами, снова заявился в Варин отсек.
– Варя… А вы, правда, придете на матч?
Варя кивнула:
– Да, скорее всего, приду. Сядьте на свое место, из-за ваших прогулок по салону у меня могут быть проблемы.
Костя с показной готовностью повернулся, чтобы уйти, и все же спросил:
– А потом мы с вами погуляем по городу?
Варя пожала плечами:
– Хорошо, давайте погуляем! И Сашу с собой возьмем. Мне кажется, так будет веселее.
Костя озадаченно посмотрел на нее:
– Если вы думаете, что близнецы всегда ходят парой, то вы ошибаетесь… ровно наполовину.
Варя засмеялась:
– А я обожаю близнецов! Так, Костя. Гулять пойдем, но с одним условием: только втроем…
Костя хотел сказать что-то еще, но Варя уже совсем серьезно пресекла всякие попытки:
– Скоро прилетим. Пройдите в кресло, пожалуйста…
Когда в палату вошла Прокофьевна, вооруженная шваброй и ведром, казалось, ничто не предвещало грозы. Мамочки с интересом слушали Варин рассказ, и даже Берестень, по обыкновению отвернувшаяся от всех, казалась не такой уж колючей…
Ловкими движениями орудуя шваброй, Прокофьевна прокладывала путь чистоте. Чтобы чистота была безупречной, ловкая бабка двигала тумбочки, залезала в самые труднодоступные уголки.
Когда она сдвинула с места тумбочку Берестень, дверца распахнулась. Бутылочка выпала на пол, незавинченная крышка, предательски блеснув, отлетела, ароматная жидкость растеклась. Надо сказать, Прокофьевна все же растерялась. Чего никак нельзя было сказать о владелице спиртного. Та только покосилась на лужицу, однако не двинулась с места и попытки как-то исправить положение не предприняла.
Мамочка Лазарева не смогла удержаться и присвистнула.
– Так, – резюмировала Прокофьевна, – спиртное выношу согласно внутреннему распорядку.
Дважды промыв пол на «месте преступления», старушка двинулась к выходу. Затормозив у дверей, она все же решила высказать и личное отношение к происходящему.
