властителя, выступавшего всегда как защитник веры и православного народа, и, как оппозицию ему, образ злого, нехристианского (или, зачастую исповедующего еретическое учение) деспота. Христианские установления стали истоком и русского права.
Со времени становления Московского княжества роль Православной Церкви на несколько веков становится определяющей: «малая весь» Москва по благословению святителя Петра становится центром Русской митрополии и это явилось наиболее важным фактором и ее политического возвышения. В годы татаро-монгольского ига, как и через три столетия – во время Смутного времени, именно Русская Церковь сохранила не только духовное, но и государственное единство Руси. Достаточно вспомнить труды и подвиги Московских святителей Алексия и Гермогена.
Но нельзя забывать, что «симфония» Церкви и государства может существовать до тех пор, пока каждая из сторон не нарушает естественную границу, разделяющую власть светскую и власть духовную. И в этом смысле нагла история хранит также и свидетельства значительных конфликтов и нестроений. Еще во второй половине 16 века, в годы предстоятельства Митрополита Афанасия, главу Русской Церкви перестали приглашать к решению государственных вопросов. А меньше чем через столетие возник тяжелейший конфликт Патриарха Никона и царя Алексея Михайловича, который, конечно же, несводим ни к личному конфликту двух выдающихся людей, ни к спору, вызванному только случайными, сиюминутными причинами. В этом жестоком и ярком противостоянии двух безусловно православных, глубоко верующих и преданных Церкви и Отчизне людей, выразился важнейший для русской государственности и церковной жизни вопрос – вопрос о границах каждой власти, об областях, где светская и духовная власти должны быть едины в своем сотрудничестве, а где они должны сохранять полную независимость и самостоятельность.
Сложное положение Церкви в Синодальный период, когда ее старались превратить в часть государственного механизма, и тяжелейший опыт десятилетий гонений, тотального контроля и подавления в годы Советской власти, явственно показали, что никакие усилия и гонения не смогут вполне подчинить Церковь государству, что невиданные с времен римских императоров Нерона и Диоклетиана репрессии лишь скрепляют невидимое, небесное основание Церкви кровью новых мучеников. Но этот же опыт свидетельствовал и о живой вере в народе, и делал еще более очевидным тот факт, что истинно патриотическая государственная власть, власть, думающая о своем народе не только как о населении, живущем на каком-то географическом пространстве, но как о единой духовной и культурной общности – о народе в полном смысле этого слова, будет стремиться к сотрудничеству с Церковью, как с наиболее верным хранителем и выразителем истинного народного самосознания, истоком и хранителем самого его духовного самоопределения.
От всей души приветствую вас, уважаемые участники конференции, и надеюсь, что ваш совместный двухдневный труд будет плодотворным
