впереди лежали тьма и лед. Тирион последовал за ним, и бок о бок они остановились возле края мира.
Ночной Дозор не допускал, чтобы лес приближался к северной стороне Стены более чем на полмили. Чащобы железоствола, страж-дерева и дуба, прежде росшие здесь, были вырублены столетия назад, чтобы создать широкий простор, через который ни один враг не смог бы пробраться незамеченным. Тирион слышал, что вдоль всей Стены между тремя крепостями дикий лес медленно возвращается назад. Находились даже серо-зеленые страж-деревья и бледностволые чардрева, которые запускали корни в саму Стену, но благодаря потребности Черного замка в дровах лес удерживали топоры Черной Братии. Впрочем, он никогда не отступал далеко. Тирион повсюду видел его; темные деревья вторым бастионом вставали за прогалиной параллельно ледяной Стене. Не многим топорам случалось погулять в том черном лесу, куда не проникал даже лунный свет, неспособный пронзить древние переплетения корня, шипа и ветви. Там, вовне, деревья вырастали высокими, разведчики говорили, что они словно бы таили в себе зло и не любили людей. Нечего удивляться, что Ночной Дозор называет этот лес Зачарованным.
Он стоял здесь перед тьмой, не знавшей огня, под холодным, до костей пронизывающим ветром. Тирион Ланнистер ощутил, что способен поверить в россказни об Иных – о врагах, обитающих в ночи. Собственные шутки о грамкинах и снарках не казались ему теперь настолько уж забавными.
– Где-то там сейчас мой дядя, – громко сказал в темноту Джон Сноу, опершийся на копье. – В ту первую ночь, когда меня послали сюда, я все мечтал, что дядя Бенджен назад вернется ночью, а я увижу его и затрублю в рог. Но он не вернулся. Ни в эту ночь, ни во все остальные.
– Дай время, вернется, – пообещал Тирион.
Вдали на севере завыл волк. На зов ответил другой, потом третий… Призрак склонил голову набок прислушиваясь.
– Если он не вернется, – решил Джон, – мы с Призраком отправимся искать его. – Он положил руку на голову лютоволка.
– Верю тебе, – сказал Тирион. – Но кто тогда отправится искать тебя самого? – Он поежился.
Арья
Отцу на совете опять пришлось туго. Арья поняла это по его лицу, когда лорд Эддард вышел к обеду, вновь опоздав, что теперь случалось нередко. Первое блюдо, густой и сладкий тыквенный суп, уже собрались уносить, когда Старк вошел в Малый зал. Называли его так, чтобы отличить от Великого зала, где король мог пировать с тысячью гостей, но и в этой длинной палате с высоким сводчатым потолком можно было усадить сотни две людей за устроенные на козлах столы.
– Милорд, – проговорил Джори, когда отец вошел. Он поднялся на ноги, остальные последовали его примеру. Все люди были в новых плащах из плотной серой шерсти, подбитой белым атласом. Выкованная из серебра рука перехватывала у ворота шерстяные складки плащей, знаменуя их принадлежность к домашней страже королевской десницы. Старк привел с собой лишь полсотни человек, и скамьи в основном пустовали.
– Садитесь, – сказал Эддард Старк. – Вижу, вы начали без меня, и рад тому, что в этом городе
