тебе больно. Драконы не созданы для того, чтобы их запирали в тесных каютах.
– В этом они как кони. И конники. Лошади кричат внизу, кхалиси, и бьют копытами в стены – я слышу. А Чхику говорит, что старухи и малые дети тоже кричат и плачут, когда тебя нет. Они не любят эту водяную повозку, не любят черное соленое море.
– Я знаю. Знаю.
– Моя кхалиси печальна?
– Да, – призналась Дени. – Печальна и растерянна.
– Я могу доставить кхалиси удовольствие.
Дени попятилась от нее.
– Нет, Ирри, тебе не нужно этого делать. То, что случилось тогда ночью… ты больше не рабыня для утех, я дала тебе свободу, помнишь? Ты…
– Я служанка Матери Драконов, и для меня честь делать приятное моей кхалиси.
– Нет, я не хочу. – Дени отвернулась. – Оставь меня сейчас. Я хочу побыть одна и подумать.
Она снова вышла на палубу, когда сумерки уже опустились на Залив Работорговцев. Стоя у борта, она смотрела на Астапор. Отсюда он казался почти красивым. Вверху зажглись звезды, внизу шелковые фонарики, которые обещала ей маленькая переводчица Кразниса. Кирпичные пирамиды мерцали огнями. Но на улицах, площадях и в бойцовых ямах теперь темно, а всего темнее в казармах, где маленький мальчик кормит объедками щенка, которого дали ему в тот день, когда лишили его пола.
Позади послышались тихие шаги.
– Кхалиси. – Его голос. – Могу я поговорить с вами откровенно?
Дени не стала оборачиваться – сейчас она была не в силах смотреть на него. Если бы она обернулась, то могла бы снова его ударить. Или заплакать. Или поцеловать его. Она не понимала больше, что хорошо, что плохо, а что безумно.
– Говори, сир.
– Когда Эйегон Драконовластный ступил на берег Вестероса, короли Скалы, Долины и Простора не сложили свои короны к его ногам. Если вы хотите сесть на его Железный Трон, вы должны завоевать его, как он это сделал, сталью и драконовым огнем. А это значит, что ваши руки неизбежно обагрятся кровью.
Пламя и кровь. Девиз дома Таргариенов, который она знала всю свою жизнь.
– Кровь своих врагов я готова пролить. Кровь невинных – дело иное. Они могут предложить мне восемь тысяч Безупречных. Восемь тысяч убитых младенцев. Восемь тысяч задушенных собак.
– Ваше величество, я видел Королевскую Гавань после взятия ее войсками узурпатора. В тот день тоже убивали младенцев, и малых детей, и стариков, а поруганным женщинам и числа не было. В каждом человеке сидит дикий зверь, и когда человеку дают копье или меч и посылают его на войну, зверь просыпается. Запах крови – вот все, что требуется для его пробуждения. Но я никогда не слышал, что Безупречные насиловали, или предавали горожан мечу, или даже грабили, разве что по прямому приказу своего командира. Может быть, они и кирпичные, как вы говорите, но если вы купите их, с того дня они будут убивать только тех собак, которых прикажете убить вы. И, как мне помнится, кое-каких псов вы умертвить
