из силикатного кирпича под зеленой крышей казался необитаемым, но ровно до тех пор, пока Страшилин громко не постучал в калитку. «Тоже нет сплошного забора, – отметила про себя Катя, – в «Маяке» они друг от друга не отгораживаются».
– Откройте, пожалуйста! Это полиция, – оповестил домик из силикатного кирпича Страшилин громко и внятно.
Тишина. Долгая пауза. У Кати сложилось впечатление, что их разглядывали из окна – во-о-он там справа, украдкой из-за шторы.
– Да иду, иду, я не бегун олимпийский, чтобы на крыльях летать. Подождите, иду!
Старческий женский голос – слегка дребезжащий, капризный, но все еще звучный, с повелительными нотками.
Скрипнула входная дверь, и через пару минут на садовой дорожке появилась маленькая старушка в длинном вязаном кардигане и черных брюках.
– Любовь Карловна Глазова?
– Она самая.
– Следователь Страшилин Андрей Аркадьевич, а это моя коллега из главка капитан Петровская. Нам надо с вами поговорить о вашем соседе Уфимцеве.
– Да уж, сколько я сегодня о нем с вашими сыщиками говорила.
– Я в курсе. Но это не считается, – хмыкнул Страшилин.
– Нам надо с вами посоветоваться, выслушать ваше мнение, Любовь Карловна, – сразу подключилась и Катя.
Он же… Страшилин попросил ее помочь!
– Я и так с утра вся на валокордине. Племянница звонит – тетя, что у вас такой голос? Опять нездоровится? А что я ей отвечу – в доме напротив соседа убили и я труп нашла? – Глазова доковыляла до калитки. – Входите. Пойдемте в дом, там тепло.
– Значит, это вы нашли убитого? – спросила Катя. – Да, представляю, каково это.
– Заходите, заходите в дом. Я сейчас на улице после всего чувствую себя незащищенной. Скверно себя чувствую, – сказала Глазова. – Все думаю: поперлась туда к нему сегодня, старая дура, а что, если бы…
– Что если? – спросил Страшилин.
– Убийца все еще там, в доме. – Глазова оглянулась на кирпичный коттедж Уфимцева. – Врагу таких мыслей не пожелаю.
Катя заметила, что Страшилин, идя сзади, внимательно разглядывает обувь старухи. Уличные разношенные туфли на ней – когда-то дорогие, из хорошей кожи, но сейчас уже старые, стоптанные. Удобная дачная обувь. Туфли без каблука – острый носок.
В домике – три комнаты и маленькая терраса. Кругом странная смесь порядка и захламленности – этакой полосой и «углами».
– Садитесь, – Глазова указала на стулья вокруг большого обеденного стола, – разговор-то долгий, я чувствую.
– Вы хорошо знали Уфимцева? – спросил Страшилин.
– Сосед, десять лет как тут живем окна в окна. – Глазова откинулась на спинку стула, она рассматривала Страшилина и Катю оценивающе – что еще за птицы такие служат в полиции? Стоит дело разговоров-то с ними или тупые они, как пни?
– Чем он занимался?
– Ничем. Мы здесь все сверстники, считайте, что в последнем отпуске перед тем, как, ну… – Глазова усмехнулась, –
