ромейский. Епископ Евхаиты Филофей. Между прочим, Никифор его проедром сделал. Это, брат, большой чин.
– Не тот ли это Филофей, который прошлой осенью вместе с Эротиком булгарских царевичей привез?
– Тот, тот! Знаешь его, да? Он – политик известный. Кесарь Никифор его для самых хитрых дел использует. Доверяет ему полностью, потому что Филофей преданность свою не словом, а делом доказал. Точно такой и нужен, чтобы договориться с печенегами.
– Так это он натравил на Киев Кайдумата? Почему ты об этом князю не сказал?
– А зачем? Святослав – воин. Рубит сплеча. А тут не рубить, а ловчить надо.
– Наловчили уж. Орда под Киевом, – проворчал Духарев. – Ты чего улыбаешься? Можно подумать, наши родные не в Киеве, а в Константинополе.
– Ничего нашим не будет, – уверенно сказал Мышата. – Ольга – не дура. Даст Кайдумату золото – уйдет орда.
– Давно ты, брат, в Киеве не был, – сказал Духарев. – Ольга лучше сама Кайдумату отдастся, чем золотом откупится.
– А, всё равно! – беспечно отозвался Мышата. – Печенеги города осаждать не умеют. А врасплох они Киев не застанут.
– Эх, знал бы – собственноручно этого твоего Филофея прирезал!
– У тебя еще будет такая возможность. Никифор, мне говорили, его в Преславу посылает. Сватом.
– Да ты что! К Святославу?
– Зачем к Святославу? У него и дочерей нет. К царю Борису.
– А к этому зачем? – удивился Сергей.
– А затем, что у Бориса есть сестры. И сестер этих Никифор хочет выдать замуж за константинопольских кесаревичей.
– Что-то я не понял. Разве мать царя Бориса – не византийская кесаревна?
– Точно так. Она была частью мирного договора между кесарем Петром и Византией.
– Но тогда получается, что булгарские царевны выйдут замуж за собственных братьев?
– А вот за это, брат, я бы не поручился. Потому как мать их, императрица Феофано, отличается ангельской красотой, но отнюдь не ангельскими добродетелями. Не зря же отец императора Романа Константин заявил, что она никогда не будет императрицей. Но помер. И Роман ее тут же возвел на престол. Ну да ты, верно, и сам знаешь.
– Слушай, Мыш, откуда мне это знать? – воскликнул Духарев. – Это у тебя дом в Константинополе! А я там не был ни разу!
– Так я же тебе рассказывал! – удивился Мышата. – Забыл?
– Забыл. Расскажи еще раз.
– Ладно. Слушай и запоминай. Василевс Константин был сыном василевса Романа Багрянородного. И у него был сын, тоже Роман. Этот Роман, в отличие от своего деда, о государстве радел мало, зато гулял знатно. Особенно любил красивым девкам под юбки лазать. Без разбору – хоть знатным, хоть простолюдинкам. Феофано эта как раз простолюдинка и есть. Говорят, в трактире у своего отца танцевала. И тоже, говорят, на передок слаба. Но кесаревич на нее крепко запал. Так, что решил жениться. Однако в это время еще
