как самый наглый зверь, усевшийся буквально в двадцати шагах, тут же вскочил и серой тенью метнулся прочь.
– Пустое, – проворчал старый вояка. – Они не полезут. Вишь, брюхи набиты.
С точки зрения Сереги, «брюхи» у волков были довольно тощие, но деду виднее.
Рёрех сгреб костровые угли в сторону. Кинул на теплое место старую медвежью шкуру.
– Давай спать, – распорядился он. – Если что – лошади разбудят.
Сереге сначала было стремно спать, когда совсем рядом тусуется волчья стая, но усталость взяла свое: уснул. Проснулся от холода – огонь уполз дальше по сухим стволам. Волки ушли. Духарев встал, еще раз сгреб уже почти остывшие угли, перетащил шкуру вместе с дедом, улегся рядом и спал до самого света.
Утром, позавтракав, смастерили из пары запасных лыж сани, привязали к ним лосиную тушу. Тащить ее пришлось Пеплу. Сам Духарев, чтобы облегчить коню жизнь, пошел рядом. Так было даже приятнее, чем стирать ляжки в седле.
«Надо бы у дедушки стремена попросить», – в который раз подумал Духарев.
Себе. Варягу стремена были без надобности. Он и с искалеченной ногой сжимал конские бока будто клещами. Серега так не мог. Старый вояка рассказывал: когда он еще маленьким был, отец давал ему круглую чурку, которую надо было держать между коленями. Сначала деревяшку, потом камень. После такой тренировки можно было без всяких стремян и конем управлять, и стрелять из лука на всем скаку. Правда, драться на мечах соплеменники Рёреха, он сам это признавал, предпочитали, стоя на собственных ногах.
Глава двадцать первая
Волохова обитель
К Волохову капищу добрались к полудню следующего дня.
На заросшем лесом холме стоял кругом невысокий тын. На тыне, желтыми «украшениями» – черепа. Медвежьи, волчьи, человечьи, «демократично», вперемежку.
Старый вояка сполз с седла, толкнулся в ворота.
Ответом ему было злобное рычание. Не собачье, медвежье.
– Эгей! – гаркнул варяг. – Гостей привечать будем или как?
Мишка за тыном заревел еще свирепее.
– Не слышат, – заметил Духарев.
Он с большим интересом наблюдал, как исполненный сознания собственной важности варяг выйдет из ситуации.
Варяг из ситуации вышел достойно. Вскарабкался обратно в седло, откашлялся, приставил ладони к губам… и испустил леденящий душу вой такой силы, что конь под Духаревым шарахнулся, а варягова лошадка аж присела от ужаса.
На медведя по ту сторону забора могучий звук тоже, вероятно, произвел впечатление. Потому что рычать мишка больше не осмеливался.
Варяг глотнул из фляжки – промочил горло.
Ворота с натужным скрипом приоткрылись. За воротами обнаружился придурковатого вида парень, босой, в ветхой дерюжке, и скрюченная бабка с клюкой, плотно упакованная в меха.
Въехали. Парень запер ворота. Вокруг всадников
