справа от Горазда Устаха.
Но никто из кривичей опять ничего не сделал. И Серега тоже. Хотя ему очень хотелось.
Непонятки. Конечно, пришельцы в броне и при оружии, а Гораздовы – кто в чем есть. Но нурманов всего шестеро, а Гораздовых – почти два десятка. Втрое против нурманов. Чего ж эти вотановы ублюдки борзеют? И почему им позволяют борзеть?
– Мыш, – шепнул Духарев. – Мой меч.
«Учил же Рёрех меня, дурака: не клади оружие дальше протянутой руки!» – сердясь сам на себя, подумал Серега.
– Ты че, Серегей… – испуганным шепотом начал Мыш.
– Живо! – прошипел Духарев.
Мыш скатился с бревна и, пригибаясь, как будто ждал стрелы, кинулся к тюкам. Двое нурманов схватились за сулицы, но, разглядев, что это только мальчишка, остановились.
Их вожак все так же сидел у костра, глядел в пламя. Как будто вокруг – никого. На спину его поверх рыбьей чешуи доспеха была наброшена волчья шкура. Белая, с темной полосой по хребту.
Хищные глаза нурманов посверкивали в круглых прорезях шлемов.
Мыш подбежал, сунул Сереге меч в ножнах и сразу присел, прячась за Серегину широкую спину.
Нурманы это видели. Тут же один из чужаков – на нем тоже была волчья шкура, только не белая, а серая – обогнул костер и уселся на бревно рядом с Духаревым. Глянул на него нагло и вызывающе, ухмыльнулся. Воняло от нурмана, как от бомжа.
И сразу еще двое сошли с мест. Один быстрым движением выхватил нож, отмахнул от подвешенной кабаньей туши красную полоску, вытянул из-за пазухи мешочек с солью, сыпанул и стал жрать сырое мясо. Второй плюхнулся на бревно рядом с Зубковой женой, Неленей, скинул шлем, встряхнул спутанными волосами и вдруг ухватил Неленю за пшеничные косы, запрокидывая молодой женщине голову…
Зубок, вскрикнув, бросился к ней…
Нож нурмана, евшего мясо, свистнул в воздухе и ударил Зубка между лопаток. Брони на Зубке не было, и нож вошел почти на ладонь. Кривич споткнулся, широко раскрыл рот… Беззвучно, как рыба… И упал.
Над поляной прокатился дружный вздох.
Мгновением позже дико вскрикнула Неленя, нурман зажал ей ладонью рот и засмеялся, когда женщина попыталась укусить его ладонь.
– Зачем? – глухо произнес Горазд.
Предводитель отвернулся от огня – к Горазду. На нем был пластинчатый панцирь без рукавов и нашейника. Из-под панциря торчали рукава кольчужной рубахи.
– Виру стребуешь, словенин? – негромко поинтересовался он. – Или, может, – кровь за кровь возьмешь?
Говорил он по-своему, но Горазд понял. Да все поняли, даже те, кто не знал языка.
– Князь возьмет, – совсем тихо ответил купец.
– Если узнает. – Нурман глядел на Горазда, а Горазд – в утоптанный снег.
Нурман сдвинул на затылок шлем. Лицо у него было строгое и спокойное. Красивое мужественное лицо вождя-воина.
Его товарищ тем временем давил пальцами лицо Нелени. Женщина уже не крич
