Егор, пытаясь найти ключик к крайне неразговорчивому, стеснительному и робкому парню, весь вид и поведение которого говорили только о том, что он исключительно случайно, по недоразумению или чьей-то злой шутке оказался в этой землянке.
Будто бы кто-то из штабных внес его в списки личного состава подразделения, для службы в котором данный солдат совершенно не подходил. Как будто вот-вот в землянку к разведчикам войдет командир взвода и уведет его из нее, сказав всем напоследок с улыбкой на лице:
– Ошибочка вышла! Писаря с лесорубом перепутали! Фамилии у них одинаковые.
В довершение к этому взамен неуклюжему Козлову в землянку войдет высокий широкоплечий парень с волевым лицом и огромными кулачищами, прямое назначение которых станет очевидно при первой же вылазке с его участием в тыл врага. Однако этого не случилось. Новичок, как и десять минут назад, улыбался всем с глупым видом, ждал дальнейших расспросов и молчал.
– Закуришь? – Глаза Егора сузились, он кинул хитрый взгляд на Козлова, желая, чтобы парень, которого еле заметно трясло то ли от страха, то ли от волнения, хоть немного расслабился.
– Да, – смешно вытянул тот немного пухлые губы, будто в них сразу же должны были вставить готовую зажженную папиросу.
На стол упал чей-то кисет. Один из разведчиков выложил тонкую пачку аккуратно порванной на кусочки газеты, которую сразу же растащили все присутствующие, чтобы заняться изготовлением папирос-самокруток.
– А ранен где был? – не унимался Егор, решив на потеху остальным и из-за собственного любопытства разговорить Козлова и узнать о нем побольше, тем более что само его присутствие среди разведчиков вызывало у всех только вопросы.
– Под Москвой, – выпустил тот дым изо рта, выдавая в себе тем самым заядлого курильщика.
– Бой был?
– Нет, на марше. Авиация налетела, – оживился Козлов, оправдывая ставку Егора на коллективное дружеское курение.
– А потом? – Разведчик начал жестикулировать, показывая новичку, что от него ждут, чтобы он сам продолжил рассказ о себе.
Тот заулыбался в ответ и по виду немного расслабился, а потом под одобрительные жесты солдат в адрес Егора стал, кивая головой, медленно посвящать всех присутствующих в свою историю. От него все узнали, что Козлову девятнадцать. Что за спиной у него полных десять классов и нереализованное из-за войны желание учиться в техническом вузе. Что до призыва осенью сорок первого года ему пришлось потрудиться в паровозном депо. Что в армии и на фронте он второй год, но в бою ни разу не был и оба ранения получил во время марша к передовой, попав однажды под авианалет, а потом под артобстрел, когда нерадивый командир сбился с пути и вывел маршевую роту не на тот участок. Медленно вытягивая из новичка информацию о нем, Егор, как и все, наконец понял, что высокий и с виду крепкий Козлов был направлен служить в разведку тем, кто не вдавался в подробности его послужного списка и не удосужился расспросить его о боевом опыте и навыках. Его оценили только по наличию двух ранений, а значит, как обстрелянного
