и принимаюсь разбираться с узлами.
– Мы оба знаем, что тот человек в сапогах вернется, когда не найдет меня, и он может быть не один. Если я решу, что ты мне врешь хоть в чем-то, я просто оставлю тебя здесь дожидаться его. – Чувствует ли он, как у меня дрожат руки? – Я не собираюсь освобождать тебя. Так что даже не проси. Ответь на мои вопросы, и я обещаю, что позвоню в мотель после того, как уйду, и расскажу им, где тебя найти. – Я дожидаюсь, пока он кивнет, хотя это лишь вежливый ответ на бессмысленное утверждение. Виновен он в чем-то или нет, он ответил бы то же самое. Мне придется убрать кляп.
Когда я снимаю его, у меня самой перехватывает дыхание. Это кусок мешковины, и он присох к уголкам его рта. Когда я отрываю его, там начинает собираться свежая кровь. Но это еще не самое плохое. У него во рту еще больше ткани, целый комок, засунутый ему в горло. Когда я вытаскиваю его, это выглядит как какой-то садистский фокус.
Он втягивает воздух, давится, снова втягивает воздух и лишь затем делает глубокий вдох и начинает говорить. Точнее, пытается. Он кашляет и глотает слюну. Я подбираю одну из бутылок с водой, рассыпанных по ковру. Когда я наклоняю ее к его рту, по его подбородку и шее течет порозовевшая вода, пропитывая воротник его серой футболки и темно-синего худи. Сделав несколько глотков, он отстраняется и снова принимается откашливаться, сплевывая на пол кровь и что-то еще… часть зуба? Я пытаюсь сдержать тошноту. Я никогда не видела такой жести, и поэтому меня мутит.
Но все же я заставляю себя отодвинуть эмпатию в сторону. Мама пропала, и меня ищут. Вполне вероятно, ищут люди этого парня.
Он наклоняет голову, чтобы отпить еще воды, и я подаю ему бутылку. Он выпивает половину, прежде чем сделать перерыв.
– Спасибо, – говорит он, голос у него хриплый, и в нем слышится боль, – Кэйтелин.
Рука, в которой я держу бутылку, дергается, когда я слышу свое имя. Хотелось ли мне, чтобы он соврал, сказав, что не знает меня и не замешан в этом кошмаре? Возможно, хотелось.
– Кто ты?
– Можно еще воды?
– Нет.
Он напрягает связанные руки, пытаясь высвободиться. Ничего не выходит, но он достаточно умен, чтобы не просить меня помочь.
– Меня зовут Малькольм Пайк. Я учусь на втором курсе Пенсильванского университета, специализируюсь по информатике. По крайней мере, специализировался.
Машина, в багажник которой его запихнули, принадлежала ему.
– Откуда ты меня знаешь, Малькольм Пайк?
Он смотрит мне прямо в глаза.
– Мне заплатили, чтобы найти тебя. То есть твою маму.
Я встаю, чтобы смотреть на него сверху вниз, чтобы создать впечатление, будто я контролирую ситуацию и мне вовсе не хочется снова спрятаться под кроватью.
– Кто тебе заплатил?
– Эмили Эббот.
– Я не знаю, кто это.
– Твоя мама знает.
– Где моя мама?
– Если
