раздается снова, и у меня скручивает живот.
В багажнике кто-то есть.
Уклонение от опасности
Я вылетаю из двери, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Мама. Это должна быть мама. Прежде чем метнуться к багажнику, я снова бросаюсь к водительскому сиденью. Где-то должен быть переключатель. Наполовину забравшись в машину, я нахожу его на приборной панели, нажимаю и, обернувшись, замечаю, что багажник отперт. Бросившись к нему, я открываю крышку.
Я высоко вытягиваю руки над головой, ощущая лишь отчаянную и хрупкую надежду найти маму, и оказываюсь совершенно не готова к тому, что меня пинают прямо в грудь обеими ногами. Удар сбивает меня с ног и оказывается настолько сильным, что у меня перехватывает дыхание. Я падаю на землю, и моя голова с глухим стуком ударяется об асфальт. Слезящимися глазами я вижу, как обитатель багажника перекидывает через край связанные ноги и падает на землю рядом со мной.
Я не могу ни вдохнуть, ни пошевелиться, а голова болит так, словно ее ошметки раскидало по всей стоянке. Наконец мне все же удается со всхлипом втянуть воздух в опустевшие легкие. Перекатившись на живот, я поднимаюсь на четвереньки. Хватаю выпавший из кармана телефон, ругаюсь, заметив, что экран разбился, и тут же снова убираю мобильник в карман. Сердце бешено колотится, и голова раскалывается от боли. Впервые я получаю возможность как следует рассмотреть того, кто находился в машине.
Это худой темнокожий парень в худи и обтягивающих джинсах. У него во рту кляп, а руки связаны за спиной. Бровь у него рассечена, хотя непонятно, когда это случилось – когда его запихивали в багажник или когда он выпал из него. Он щурится в лучах заходящего солнца и дергается, безуспешно пытаясь освободиться. Из положения, в котором он лежит, ему меня не разглядеть, и я догадываюсь, что он, вероятно, не разобрался, кому пытался вколотить грудину в позвоночник. Думаю, он видел лишь силуэт.
Наверное, он принял меня за человека, который его туда засунул.
– Все в порядке, – выдыхаю я, чувствуя, что легкие еще не вполне оправились от произошедшего. – Я не… Он в лесу, но он может вернуться в любой момент, так что нам нужно торопиться.
Я перемещаюсь вперед, кладу руку ему на спину, чтобы он понял, что я здесь, потому что ему так и не удалось перевернуться и разглядеть меня. Руки у него крепко связаны за спиной толстой пластиковой стяжкой, и я понятия не имею, как ее можно снять. Я опасаюсь дергать ее слишком сильно, потому что кожа вокруг нее исцарапана и кровоточит, свидетельствуя о том, как отчаянно парень пытался освободиться. Его лодыжки связаны стяжкой покрупнее.
Кожа между лопаток начинает зудеть; за спиной может оказаться кто угодно. Я должна убежать, извинившись, что не смогу помочь. Мама по-прежнему где-то пропадает, и она по меньшей мере в такой же опасности, как и я, если не в большей.
Но я не убегаю, вместо этого я начинаю осматривать землю в поисках каких-нибудь острых камней, которыми можно будет разрезать стяжки.
Зуд
