секунду мы с Пашей вышли на лёд.
Пока объявляли оценки, я прокатилась вдоль бортика и нашла взглядом Романа. Он ободряюще улыбнулся и показал сжатые кулаки. Подвести его я не могла, не имела права. Что бы было со мной, если бы не он? Он верил в меня, он отвоевал мое право выступать у Федерации, и я могла только догадываться, сколько усилий ему потребовалось на это.
Наконец оценки предыдущей пары были объявлены. Четвертое текущее место. Лидировали же до сих пор Каримова и Богданов.
Стоило ли удивляться? Учитывая, что катались они вместе, как и мы, всего год, это было отличным результатом. Пусть даже на внутренних соревнованиях. С другой стороны – опыт. Тимур опытный парник, Наташа – тоже вполне себе.
– «На лед для исполнения короткой программы приглашаются Ольга Журавлёва и Павел Жаров», – проговорил диктор по стадиону, и зал взорвался аплодисментами, приветствуя нас.
Я в последний раз обвела взглядом трибуны и вдруг похолодела от ужаса, увидев на тренерском мостике у бортика свою мать.
Она смотрела на лёд. На нас. На меня. И я могла поклясться, что ещё несколько секунд назад её там не было.
Глава 6
Оля
– Вот же… – отвернувшись, я выругалась, чувствуя, как только-только начавшее отступать волнение охватило меня с новой силой.
Резко развернулась и, совершенно дезориентированная, едва не налетела на борт.
Паша моментально оказался возле меня. Я даже опомниться не успела, как он, дотронувшись до моего локтя, спросил, не скрывая напряжения и тревоги:
– Оль, что такое? – глаза его казались темнее обычного, взгляд был пристальным, серьёзным. – Ты в порядке? На тебе лица нет.
– Паша, та… там… ОНА… – глубоко вздохнула, стараясь унять бешено стучащее сердце.
Вот только понимание, что успокоиться я не смогу, было слишком ясным. Тех мгновений, что остались до начала выступления, слишком мало. Слишком.
– Прости… – тихо шепнула я, заведомо зная, что что бы ни сделала – не поможет.
Нужно было встретиться с ней раньше. За три, четыре дня. За неделю, как там, в Москве, с Тимуром. Тогда бы я успела взять себя в руки, хоть что-нибудь сделать с проклятым сердцем. Если бы только там, в Москве, я послушала собственную интуицию, если бы не отсиживалась трусливой мышью. Если бы…
– Посмотри на меня, – негромко, сдержанно попросил Паша, бережно обхватив меня за плечи и заставив заглянуть ему в глаза. – Ты не сдашься сейчас, поняла? Ни сейчас, ни когда-либо. Вспомни, что ты сказала утром Рудову. Мы отберёмся в сборную и поедем на этот чёртов чемпионат Европы. Что бы ни сделала твоя мать. Ты поняла меня? Поняла, Журавлёва?
Вместо ответа я всхлипнула и обняла Пашу, совершенно позабыв, что мы стоим на льду, и на нас смотрят. Не только тысячи болельщиков, сидящие на трибунах, но и те, что наблюдают за соревнованиями дома, включив трансляцию в интернете и расположившись возле телевизоров.
Почувствовала,
