за ткань толстовки.
– Я работаю не меньше твоего, – всё-таки ответила я, хоть и знала – лучше молчать.
Уголок его губ дёрнулся, и тут же линия рта снова стала твёрдой.
Стоило ему отпустить меня, я отъехала прочь. Знала, к чему всё это ведёт – гнев его грозил выплеснуться на выбросе.
Он всегда так делал – если у меня плохо получались элементы, с такой силой сжимал мою руку, что, сделав положенные три оборота в воздухе, я не успевала раскрыться и падала, а он проезжал мимо, не глядя в мою сторону. Выброс… я с ужасом ждала его…
Прыжок, поддержка, заход на выброс. А дальше… Тимур больно сжал меня. Как ни пыталась я приземлиться на лезвие, ничего не вышло.
Падение было болезненным, но хуже всего – удар головой об лёд.
Боль пронзила всё моё существо, отозвалась в ноющем плече, волной прокатилась по телу.
Будь он проклят! Будь все они прокляты! Перед глазами потемнело, завертелось, как будто разноцветные стёкла в калейдоскопе.
Не сдержавшись, я издала болезненный стон.
– Давай руку, – безэмоционально сказал Тимур, остановившись рядом.
Передо мной маячили немного сбитые мыски его коньков, дорогие лезвия.
Надо же, какое благородство!
Я грубо оттолкнула его ладонь, и сама попыталась встать, но тут же голова закружилась, и меня повело. Снова оказалась бы на льду, если бы не крепкие руки Тимура.
– Я не хотел.
Он извиняется?!
Повернула голову и посмотрела на партнёра, будто не я только что ударилась головой, а он.
– Ну что там? – у бортика Вера Александровна вздохнула. – Оля, когда же ты прекратишь падать с таких простейших элементов? Тимур ни одной помарки не допустил, а ты… – она не договорила.
Пространство катка рассек мой громкий истерический крик:
– Хватит!!! Довольно!
У меня внутри будто что-то оборвалось, переклинило настолько, что я больше не могла сдерживать свою злость.
– С меня достаточно! Катитесь ко всем чертям вы оба! – я смерила Богданова ненавидящим взглядом. На мгновение наши взгляды скрестились. – Хватит, – твердо повторила я, не опуская глаз, подъехала к бортику, схватила чехлы и, не нацепляя их, бросилась в раздевалку.
Переоделась и ушла. Никто за мной не пошел, никто не уговаривал остаться. Они прекрасно знали, что я вернусь. Потому что у меня… Потому что у меня нет выбора.
Завтра я снова выйду на лёд и буду терпеть. Терпеть прикосновения того, кто меня ненавидит.
Глава 3
Оля
К дому я не шла – летела! Не помнила себя, не разбирала дороги. Всё сливалось в одно – улицы, проходящие мимо люди, машины и голые деревья. Внутри бушевала буря, и я не имела понятия, как выплеснуть накопившиеся эмоции. Хотелось просто остановиться посреди улицы и что есть силы закричать. Не могу! Не хочу! Хватит! Пора завязывать со всем этим! Всё!
– Олька?!
