и прислужника, держащего поднос со стеклянным кувшином. Граф наполнил бокалы и галантным жестом предложил один из них даме, пригубившей напиток из чистой вежливости: ее настроение стремительно портилось.
– Свободен, – с показной небрежностью бросил идальго.
Едва дождавшись, когда они останутся вдвоем, молодой человек изобразил некое подобие заботы, испорченное нетерпением:
– Ты чем-то огорчена, как мне кажется.
– Рада, что ты заметил, – сухо ответила девушка, возмущенная наигранной обеспокоенностью собеседника, и недоверчиво нахмурилась.
– Кто-то обидел тебя? Неужели в этом моя вина? Мне кажется, я не заслужил такого отношения.
Дава задумалась над редкой способностью собеседника, сумевшего вложить в эти слова такое количество самолюбия. «Впрочем, чему удивляться, если знаешь, на какой ветке росло это яблоко», – мысленно вздохнула девушка.
– Ты бы радовался, если бы твое участие в торжествах оскорбляло память родных? Моя сестра… подруги, они могли уйти в безлуние. Пойми, мне не хочется портить настроение окружающим, в первую очередь Велии, и…
Ее голос дрогнул от подступившей горечи, связавшей язык тягостным молчанием.
– Согласен, все это очень непросто.
Граф сделал большой глоток и посмотрел на свет сквозь остатки сангрии, прежде чем произнести:
– Кстати, мы подготовили кое-что для Велии, и мне хотелось бы вручить подарок вместе с тобой. Потом мы сможем уйти. Сделай усталый вид, а я тебе подыграю.
Девушке не составило бы труда исполнить свою роль, поскольку неспокойный, тревожный сон не позволял отдохнуть истощенному телу, устающему даже от обычного променада.
Маргад предложил ей согнутую в локте руку, и она покорно заняла место справа от кавалера, вовремя вспомнив о своем намерении найти баланс между использованием привязанности идальго и ожиданиями Норозини. Молодые люди неспешно прошлись по галерее, прежде чем пойти вглубь замка.
– Мои дорогие, как вы хорошо смотритесь вместе!
Аэрин смутилась, когда Элизабет и Изола приблизились к ним. Мрачное платье графини с серебристым отливом и серьги черного жемчуга удивительным образом подчеркивали характер леди, а глубокий синий тон атласа и золотое ожерелье, выбранные Изолой, притягивали взгляд одиноких кавалеров, поскольку ее внешность и манеры не отражали истинный возраст – редкое сочетание, которым бы гордилась любая женщина.
– Все готово! Идемте, подарок уже доставлен! Где же Франческо? Надо пригласить Велию!
По эмоциональным жестам и манере говорить было заметно, что леди старается избегать чего-либо, напоминающего о терийских корнях и эспаонском периоде ее жизни. Долгие годы, проведенные вдали от Родины, не сумели стереть память о детстве, проведенном
