Слушаюсь!
Данила Романович вышел из палаты и осторожно притворил за собой дверь.
Белый царь долго думал и повелел судить обвиняемых заочно. Данное решение было доведено до Адашева и Сильвестра. Они попросили вызвать их в Москву, дабы иметь возможность лично опровергнуть обвинения. На их присутствии при рассмотрении дела настаивал и митрополит Макарий.
Но царь не изменил решения. В декабре 1560 года Иван Васильевич собрал собор.
Были оглашены обвинения, выдвинутые против Адашева и Сильвестра, и большинство судей сочло их обоснованными. Меньшинство не противилось, оно просто безмолвствовало.
Митрополит сказал, что надобно выслушать подсудимых, но не встретил особой поддержки. Мол, люди, осуждаемые государем, не могут представлять законного оправдания. Они обязательно станут лгать, искажать истину. Само присутствие на процессе Адашева и Сильвестра опасно для общества. Посему собор должен немедля принять решение.
В итоге Адашев и Сильвестр были признаны виновными в заговоре против царицы. Встал опрос об их наказании. Большинство судей потребовало казнить злодеев.
Казалось, судьба Адашева и Сильвестра была предрешена, но против казни неожиданно выступил царь. Учитывая прежние заслуги осужденных, Иван Васильевич предложил сослать Сильвестра на Соловки, а бывшего окольничего Алексея Адашева посадить под стражу в Юрьеве. Собор согласился с предложениями царя, нашедшего в себе силы для милосердия.
После собора Иван сосредоточился на государственных делах. Дабы противостоять новым заговорам, он потребовал, чтобы бояре поклялись бы не держаться стороны осужденных, наказанных изменников. Они присягнули на верность царю и Отчизне. Однако ярые противники государя не смирились с укреплением его власти.
Накануне празднования Рождества во дворец с утра явился Скуратов.
Иван отметил его возбужденное состояние и спросил:
– Что-то случилось?
– Случилось злодейство, государь! – Скуратов вытер вспотевший лоб и продолжил: – За городом, у рощи рядом с трактом проезжие купцы нашли трупы женщины и пятерых детей. Обезглавленные тела были сложены вдоль дороги на снегу так, чтобы их сразу заметили.
– Чьи тела, установили?
– Да, государь! Это Мария-Магдалина и ее дети.
– Что? – Царь поднялся с кресла. – Их убили там же, у тракта?
– Нет. К дороге тела привезли на санях. Мои люди ищут место убийства. Но страшно то, что по Москве уже как пожар распространяются слухи о том, что полюбовница Адашева и ее детишки погибли по твоему приказу. Мол, его ты простил, а на них отыгрался. За то, якобы, что Мария давала на соборе не те показания, которых требовал от нее ты.
– Это же полная чушь. Если бы я хотел казнить Адашева, то ему отрубили бы голову и без показаний Марии.
– Да, но ты же знаешь, сколь вредны слухи. Потому какие-то негодяи и распускают их.
– Кто?..
– Думаю, Ефросинья Старицкая, неугомонная в своей ненависти и выжившая
