способный юноша из посадских, Федот Борзов.
– Сын Прохора Борзова?
– Не знаю. Но юноша больших способностей, это вне всякого сомнения. Уверен, пройдет немного времени, и равному ему во врачевании на Руси не будет.
– Даже ты с ним не сравнишься?
– Даже я. Но пойду, князь, ты уж извини!
– Конечно, Курт, ступай. Да поможет тебе Бог!
Курт ушел. Покинул дворец и Ургин.
Алексей стоял во дворе, держа за узду коня отца.
– Ну что, батюшка, поговорил с лекарем?
– Поговорил. Ты вот что, Алексей, коли во дворце каждый день бываешь, сопровождаешь государя в поездках, смотри за этим немцем и помощником его Федотом Борзовым. Обо всех изменениях в здоровье Ивана сообщай мне. Это тебе мой отцовский наказ.
– Как скажешь. Это мне не трудно. Только Федот-то тебе зачем сдался? Он у немца на побегушках.
– Говорят, способностей необыкновенных. Именно в лекарском деле.
– Да ты что? А с виду не скажешь. Обычный парень, каких на Москве тысячи.
– Он не обычный. Ты меня понял?
– Да, отец, понял. Наказ исполню.
– Домой-то когда сегодня возвратишься? Глафира спросит, что сказать?
– Как освобожусь, так и вернусь. Сам понимаешь, служба у меня такая.
– Ладно, служи. А я до дома.
Ургин, несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, легко вскочил на коня. Спустя полчаса он был на своем подворье. Подарок Ивана князь поставил к иконостасу.
А через несколько дней начали разворачиваться события вокруг второй женитьбы Ивана Грозного. 15 июля 1561 года Кученей, дочь кабардинского князя Темрюка Идарова, в сопровождении брата Салтанкула и отряда охраны прибыла в Москву. Им отвели хоромы недалеко от Кремля. На следующий день невесту принимали во дворце.
К 10 утра в царских палатах собрались митрополит Макарий, духовенство, ближние бояре. Приехал и князь Ургин. Иван велел привести невесту. Салтанкул ввел сестру в палаты. Кученей была в национальной одежде.
Государь подошел к ней.
– Вот ты какая, княжна Кученей!
– Она у нас самая красивая, – сказал Салтанкул.
– Вижу. Красавица. Только почему взор злой? Или против воли на Москву ехала?
– Что ты, государь, – ответил Салтанкул. – Кученей счастлива стать твоей женой. Она не злая, добрая.
Иван взглянул на брата невесты.
– Ты и далее вместо нее отвечать будешь? Почему девица молчит? Уж не глухонемая ли она?
По палатам прошелся смешок.
– Прекратить! – осадил царь.
Смешки тут же стихли.
– Я не глухонемая, – воскликнула Кученей.
– Так чего молчишь?
В разговор вновь вступил Салтанкул:
– Прости, государь, обычай у нас такой. Когда говорят мужчины, женщины молчат.
– Что ж, обычаи уважать надо. Ладно, разговорится еще. – Царь
