К таким задачам или условиям относится, например, условие не уснуть, то есть запрет сна.
12. Испытание сном. Задача Яги не уснуть очень часто связана с поручением достать гусли-самогуды. «Пожалуй, подарю тебе (гусли), только с одним уговором: как стану я гусли настраивать, чтоб никто не спал» (Аф. 123). «Ты теперь сиди и не дремли, а то не получишь гусли-самогуды» (См. 316).
По приведенным примерам может получиться впечатление, что запрет сна стабильно связан с мотивом гуслей. Но это не стабильная связь, а тенденция, свойственная русскому материалу. Здесь эта связь действительно встречается особенно часто. Жена при отправке дает герою цветок. «Заткни, – говорит, – этим цветком уши и ничего не бойся!» – Дурак так и сделал. Стал мастер в гусли играть, а дурак сидит, его и сон не берет» (Аф. 123 П). Здесь поневоле вспоминается Одиссей, также затыкающий себе уши от сирен. Возможно, что эта аналогия бросает свет на образ сирен, заманивающих героя пением и убивающих его. Засыпание в избушке Яги немедленно влечет за собой смерть. «Смотри же, – говорит ему волк-самоглот, – чур, не спать! Если уснешь – сейчас тебя проглочу» (Аф. 123 В3). Запрет сна даже в русском материале встречается и вне связи с гуслями. Самый лес – волшебный и вызывает неодолимую дремоту. «Шли они, шли и пришли в дремучий густой лес. Только взошли в него, сильный сон стал одолевать их» (Аф. 72). У других народов мотив сна не связан с мотивом гуслей, но всегда связан с мотивом Яги. Очень подробную разработку этого запрета мы имеем в долганском фольклоре. Здесь герой играет с Ягой в карты, и на него нападает неодолимый сон. Он дважды ее обманывает, говоря, что он не засыпает, а задумался. Но в третий раз он признает, что он уснул, и ведьма хочет его пожрать.[118]
Расшифровку этого мотива мы начнем с указания на американский материал. В работе Гайтона, посвященной сюжету мужа, отправляющегося искать умершую жену,[119] видно, что пришелец не должен зевать и не должен спать, так как это выдает в нем живого. Сон здесь имеет такое же значение, как и запах. Живые узнаются потому, что они пахнут, зевают, спят и смеются. Мертвецы всего этого не делают. Естественно поэтому, что страж, охраняющий царство мертвых от живых, пытается по запаху, смеху и сну узнать природу пришельца, а этим самым определить его право на дальнейшее следование. Так, одна из записей этого сюжета пересказывается Гайтоном так: герой отправляется искать умершую жену, приходит к главарю другого мира и после трапезы высказывает ему свое желание. «Тот сказал, что он не думает, что он добудет свою жену, так как ему придется бодрствовать всю ночь. Он ему сказал, что он не получит обратно жену, если он уснет хотя бы на одно мгновение».[120]
Что испытание сном отнюдь не случайное явление, видно еще по эпосу о Гильгамеше. Здесь герой Гильгамеш ищет Ут-Напиш-тима, чтобы получить от него бессмертие (аналогия к живой воде нашей сказки). Ут-Напиштим – такой же испытатель и даритель, какой имеется
Долганский фольклор, стр, 144–145.
Journal of Amer. Folk-Lore, 1935.
Cayton, p. 268.
