кофе, он – травяной чай.
– Слушай, а чего это мы разбежались? – однажды спросил он.
Я пожала плечами…
Баська тоже одна. Сочиняет сценарии о любви, об олигархах с добрым сердцем и бедных девушках, которым в конце концов повезло, – тем и кормится. Иногда мы сочиняем на пару. На столе стоит бутылка вина, два бокала, и мы творим, помирая со смеху. Самые прекрасные минуты моей жизни. Да и Баськиной тоже.
– Так, – говорит Баська деловито, положив руки на клавиатуру. – Сосредочились. Главный герой – сильный мужик, жесткий…
– Красивый, – подсказываю я.
– Необязательно, для них это не главное. Они берут другим: головой и деньгами.
– Ладно, – говорю я покладисто. – Тогда пиши: маленький, плюгавый, одноглазый, но сильный и жесткий! Сказочно богатый и с головой.
– Совсем очумела? Я серьезно! Соберись!
– Ладно. Тогда красив… э-э-э… по-мужски: в шрамах, крупный, с сильным разворотом плеч, с длинными ногами спринтера, в прошлом – хоккеист. Олигарх – однозначно. Они все олигархи, других нам не надо. Жена умерла от рака. – Я смотрю в потолок в поисках вдохновения.
– Ага. И ребенок! Девочка. А на фиг шрамы?
– Для романтики. Когда-то он защитил девушку от хулиганов, разогнал или даже замочил половину, но они, убегая, успели ранить его ножом. А его девчонка – невоспитанная уродина, издевается над прислугой, садовником и гувернантками!
– Анюта, было уже вроде, – сомневается Баська.
– Было, было… ну и что? Все уже было. Один он, что ли, такой?
– Ну, ладно, допустим. И героиня… как бы это… не очень красивая?
– Не очень? Не то слово! Форменная уродина! Ужасно одета, не намазана, не причесана, с грубыми руками, несчастная, учит сестру в институте, на себя – ноль внимания, носит старую кофту своей бабушки. Нанимается в горничные к олигарху. И все ее унижают – особенно сам олигарх и его дочка. Эта девчонка – вообще изверг.
– Ага! – Проворные Баськины пальцы так и летают.
– Он ей грубит, швыряет тарелки, задерживает зарплату, а она только плачет, нос красный, голос насморочный.
– Перебор вроде, – задумывается Баська.
– Нормально. Надо сгустить краски, а потом… Может, он вообще хочет пробудить в ней самоуважение, растолкать, ну, там, чтобы она проявила чувство собственного достоинства, понимаешь? А то она такая жалкая и несчастная… и чтобы бросила в него тарелкой или хотя бы выругалась. А на самом деле он хороший.
– Ты так думаешь? – сомневается Баська.
– Я так не думаю, – твердо говорю я. – Но есть законы жанра! Пер аспера ад астра! Через тернии к звездам, или из Золушки в принцессы. Точка.
– А как он в конце концов обратит на нее внимание? – перебивает она.
Я соображаю. Потом выкрикиваю:
– Знаю!
