style="font-size:15px;"> – Вот молодец! Ничего больше не надо… – Отец посмотрел на него с недоумением. – Марш мыть руки, а я сейчас на стол накрою.
Аркадий поставил стаканы и бутылку и пошел мыть руки.
– Пап, ну ты где пропал?! Я так особо есть и не хочу…
Отец вышел через десять минут, неся в руках шкворчащую сковородку.
Выпили по одной, зажевывая огурцом. Отец налил еще и, поставив бутылку на стол, спросил:
– Так что случилось, сынок?
– А ничего не случилось. Я что, не могу к тебе просто в гости приехать?
– Ну, можешь, конечно, это же и твой дом тоже, но обычно ты звонишь и предупреждаешь меня. А тут ночью, без звонка.
– Да устал я, пап, много работал, с девушкой поссорился, да и вообще… Дай, думаю, загляну и проведаю тебя. Заодно и отдохну от всего: у тебя тут класс, особенно осенью. Люблю осень. Он подвинулся, поднял стопку: – Давай еще по одной…
Отец чокнулся с ним, выпил, закусил.
– Девушка, говоришь? Поссорился? Устал? – Потом насупился, посерьезнел и сказал: – Не хочешь говорить – не говори. Пургу только гнать не надо. Вот жил бы с той докторшей, и все бы в порядке у тебя было.
– Начинается милая беседа отца с сыном, – прокомментировал Аркадий, наливая еще по одной. – Не понимаешь ты, отец, ничего.
– Чего же это я не понимаю, что жопа у нее толстая для тебя? C ее деньгами, сынок, на попу не смотрят. У нее клиника своя, любит тебя. Что еще надо? Жил бы как у Христа за пазухой и не бегал вот так, а внуков бы делал мне.
– Беседа «Как надо жить». Дорогие телезрители, усаживайтесь поудобнее у своих экранов, сейчас будем вещать. Отец, мне уже двадцать пять. Я не изменюсь.
– Посмотрите на него, какой он умный! Мне шестьдесят два, и я все меняюсь.
– Хорош, пап, – сказал Аркадий и поднял вверх руку со стопкой. – Давай за мамку выпьем!
Выпили не чокаясь и замолчали, думая каждый о своем.
– Ладно, проблемы у меня, – чуть погодя ответил Аркадий. – Сделал работу одну и нарвался на серьезных. Если вычислят – труба. А тут еще и со старыми друзьями не разобрался, закрутился, вот теперь все и навалилось. Честно сказать, пока не знаю, что делать, с чего начать. Отсидеться надо мне.
– Cынок-сынок… Все никак не успокоишься… С пятнадцати лет по ментовкам скачешь, не надоело тебе? Вот жил бы сейчас с докторшей…
– Па, ну хватит, глянь сюда, – сказал Аркадий, доставая из внутреннего кармана куртки коробку.
– Это что? – спросил отец, наблюдая, как из открывшейся коробки появился золотой овал.
– Фаберже, – ответил Аркадий, вынимая золотое яйцо, инкрустированное красной перламутровой эмалью, равномерно переливающейся по всем идеально выдержанным сторонам этого прекрасного изделия. Аркадий аккуратно раскрыл яйцо. Внутри его сидел маленький кот, сделанный из белого золота, с навостренными ушами, большими усами и горящими в глазах великолепными изумрудами.
– Ух
