вообще ничего не замечал. Он был в ярости, готов был разорвать Болтона на части из-за того, что тот пренебрег своими обязанностям, и Хоуп мог ему только посочувствовать. Как Сидней мог доверить столь ценный экспонат, как зеленая мумия, заботе чернорабочих?
– Прошу прощения, господа, – захныкала Энн, выглядевшая еще более мрачной и расстроенной, чем раньше. – Мой Сид приехал? Я видела телегу и гроб. Где мой мальчик?
– Гроб! Гроб! – проревел профессор, продолжая молотить по крышке ящика. – Что вы называете гробом?
– Это и есть гроб, сэр, – объявила госпожа Болтон, сделав еще один неудачный реверанс. – Мой мальчик, мой Сид, все рассказал мне об этой штуке.
– Вы видели его после того, как он вернулся? – с сомнением в голосе поинтересовалась Люси. К этому времени Браддок и Какаду уже почти сняли крышку.
– Нет, я… Я не видела его, – простонала вдова, а потом добавила: – И, чует мое сердце, больше никогда не увижу!
– Не мелите ерунду, – фыркнул Арчибальд. Он не хотел, чтобы эта отвратительная старуха вновь нагнала страха на его невесту.
– Я его мать и хочу знать. Я хочу, чтобы вы помнили об этом… ох! – Энн даже подскочила на месте, когда крышка ящика упала на пол. – Боже, сэр, вы только посмотрите!
Профессор даже не взглянул на пожилую женщину. Он с вожделением смахнул на пол упаковочную солому. Но под соломой не оказалось никакой мумии. А вдова снова пронзительно закричала:
– Это мой Сид… Мой мальчик мертв! Мертв!
Она была совершенно права. В ящике и в самом деле лежало тело Сиднея Болтона.
Глава V
Тайна
Когда крики вдовы Энн стихли, на минуту наступила мертвая тишина. Ужасное содержимое ящика буквально парализовало всех присутствующих. Ослабевшая и бледная Люси уцепилась за рукав возлюбленного, чтобы не упасть на пол в обморок, подобно миссис Болтон. Арчи замер, уставившись на мертвеца так, что со стороны могло показаться, будто он окаменел. Так же выглядел и профессор Браддок: он словно до сих пор не мог поверить своим глазам. Только канак по-прежнему сидел на корточках, совершенно равнодушно рассматривая мертвое тело. Он был дикарем, и нервы у него были намного крепче, чем у цивилизованных людей.
Наконец, профессор опустил долото и молоток и в тот же миг вновь обрел дар речи. Единственный вопрос, который он произнес, полностью выдал в нем самовлюбленного ученого, охваченного лишь одной навязчивой идеей.
– Где же мумия инков? – пробормотал он с изумленным вздохом.
Вдова Энн, очутившаяся на полу, как будто бы начала постепенно приходить в себя. Из ее горла вырвался крик, в котором смешалась боль и печаль.
– И это все, что его интересует? Это все, о чем он спрашивает? – запинаясь, произнесла она. – Это ты погубил моего мальчика, Сида!
– Что происходит? – требовательно поинтересовался Браддок. Казалось, он полностью избавился от оцепенения, которое охватило его,
